Холоная Стена или империя с маленькой буквы

— За что? — сухо спросил Сергей.

Татьяне не понравилась интонация, с какой задал вопрос этот молодой военный. Она вся напряглась и настороженно посмотрела на него.

— Это был донос. Костя работал в автомастерской, дела шли у него неплохо. Военные сдавали на ремонт свои автомобили. Кто-то из конкурентов написал донос, что Костя ставит бракованные детали в армейские легковушки, а исправные запчасти продает втридорога. Но этого не было!

Таня расплакалась. Сразу появился мальчик и начал успокаивать маму.

Сергей смутился. Он твердо верил в непоколебимость и непредвзятость российской судебной машины, он считал, что раз ты в тюрьме, или отбываешь трудовую повинность — ты преступник, и никакой жалости. Российское правосудие не ошибается! Но глядя на эту несчастную женщину, которая еле сводит концы с концами и тащит всю семью, он не мог поверить, что она жена преступника. И про Костю он тоже не хотел верить. Но факт есть, следствие не могло ошибиться, Костя Мамонов преступил закон. Теперь понятно, почему жена и дети Кости жили в родительской квартире, потому что их квартира была записана на Костю и ее конфисковали.

Он смотрел на нее и не знал что сказать. С одной стороны ему было жаль Татьяну, жаль детей, которые вынуждены были страдать. Ярлык «сын врага народа» очень долго не смывается…

Но с другой стороны. Сергей вздохнул. Он еще раз повторил про себя, что российское правосудие не ошибается, но на душе почему-то легче не стало.

— На сколько лет?

— На семь. Осталось четыре года, — вытирая слезы, ответила Татьяна.

Повисла пауза.

— Вот, держите, — сказал Сергей и достал из рюкзака три армейских сухпайка.

— Нет, что вы, нам не нужно! — испуганно произнесла Таня.

— Почему?

— Это еда для военных! Если кто узнает, у нас будут проблемы!

Сергей опешил.

— Да ничего не будет. Никто ведь не узнает.

— Нет-нет! Спасибо, не нужно!

Но тут дверь приоткрылась и мальчик, который до этого успокаивал маму, выбежал на площадку.

— Дядя, дай мне, пожалуйста! Это мама так говорит, потому что она никогда не хочет есть! Когда мы едим, мы ей предлагаем, а она всегда отказывается, говорит, что не хочет! А я хочу. Очень хочу! И сестричка моя хочет кушать. Дай, пожалуйста!

У Сергея все сжалось в груди, он отдал сухпайки мальчику, развернулся и молча пошел прочь. На душе было тяжело.

Армейский УАЗ Патриот уже несколько часов тащился по пустынной снежной трассе. За это время обогнали две колонны военной техники, двигающейся попутно. И еще несколько встречных грузовиков с армейскими номерами. И все, других машин не было.

В автомобиле помимо водителя ехало три человека. На переднем пассажирском важно восседал полковник Климов, тщеславный и высокомерный тип, которого кроме карьеры ничего в жизни не интересовало. Каждое утро, просыпаясь, он становился на один день ближе к генеральским погонам. Кто был ниже его по званию, к тем он относился надменно и грубо, не утруждая себя в выборе выражений. А при общении с генералами, услужливый полковник Климов готов был чуть ли не вылизывать генеральские сапоги. Полковник служил при штабе и отвечал за материально-техническое снабжение частей. Сейчас он ехал с обязательной проверкой в дальнюю часть. Он не любил такие командировки, где приходилось по много часов трястись во внедорожнике, терпеть общение с низшими чинами и спать на казарменных кроватях. Поэтому он сейчас был особенно зол и немногословен.

Майор Александр Стешко, который сидел рядом с Сергеем на заднем сиденье был военным корреспондентом. Сергей не знал, но, оказывается, корреспонденты тоже имеют офицерские звания. Александр был общительным и проницательным человеком, полной противоположностью полковника Климова. В самом начале поездки полковник попытался поставить на место веселого и разговорчивого майора. Но тот ему ответил, что напишет про него статью в газете, и от него зависит, какая это будет статья. Майор серьезным голосом, но с задорными искорками в глазах предупредил Климова, что он может выставить полковника посмешищем или же, наоборот, сделать из него героя. Полковнику быть героем нравилось больше, поэтому он сидел и угрюмо молчал, вынужденно слушая шутки и байки шумного корреспондента.

Так как из Ставрополя выехали вечером, пришлось переночевать в Тихорецке. С самого утра снова тронулись в путь, до Ростова оставалось километров двадцать.

Вдруг водитель, молодой сержант, ударил резко по тормозам, и машину занесло на обочину.

— Ты что делаешь!? — заорал до этого мирно дремавший полковник.

— Смотрите, кажись, впереди дорога перекрыта!

Сегодня был ясный день, и в двухстах метрах впереди можно было разглядеть то ли БТР, то ли танк, который стоял, перегородив дорогу.

Пассажиры и водитель вглядывались в белоснежную даль, пытаясь определить, что это такое.

— Давай, потихоньку вперед, — скомандовал полковник.

— Может быть засада? — спросил взволнованно Сергей.

— Какая засада? — хмыкнул полковник, — здесь уже три года никого нет.

Машина потихоньку тронулась, на всякий случай майор и лейтенант достали свои табельные пистолеты. Это заметил полковник и снова хмыкнул.