Холостяк (ЛП)

Проходит минута, потом другая, потом еще десять. Я достаю телефон, и в темной комнате свет экрана кажется особенно ярким, отчего я прищуриваюсь. Одно жалкое деление индикатора антенны. Я пробую отправить сообщение своему секретарю по поводу стопки документов, которую оставил на своем столе сегодня утром. Две попытки неудачные, но с третьей все получается.

Мой телефон издает сигнал входящего сообщения и выводит его на экран. Через несколько секунд мой палец нависает над двумя селфи с обнаженной женщиной, которую я подцепил неделю назад. Почему женщины думают, что такое селфи может зацепить еще раз? У меня есть причина ей не звонить. И эта причина — наше маленькое рандеву ничего не значило. Было весело, но на этом все. Я могу поклясться, что объяснил все предельно ясно, когда она скакала на мне третий раз за ночь. Я не встречаюсь дважды. Не состою в отношениях. Я не их потенциальный парень.

Черт возьми, прояви к себе немножко уважения, Аманда.

Я удаляю ее фотографии и обнаруживаю экземпляр книги «Большие надежды» (Примеч.: знаменитый роман Чарльза Диккенса), лежащий на кофейном столике. Судя по обложке, а я готов поспорить, что это первое издание, книге, наверное, лет сто пятьдесят; наверное, они приобрели ее в «Барнс и Нобл». (Примеч.: американская компания, крупнейшая в США по продажам книг. Стоимость экземпляров книг первого издания может доходить до 30 000 долларов за книгу). И я не удивлюсь, если в семье Рэндаллов она лежит на столике, чтобы читать ее, попивая кофе.

Поместье Белькур находится посреди глуши, где-то между Рикстон Фоллсом и Манхэттеном, окруженное пышными зелеными рощами и аллеями величественных дубов. Эпоха его расцвета давно прошла. Такое впечатление, что сам великий Джей Гэтсби (Примеч.: Имеется в виду герой романа американского писателя Фрэнсиса Скотта Фицджеральда) проводил здесь свои невероятные вечеринки. А вот жить в этом поместье молодой девушке лет двадцати с небольшим… Видимо, каждому свое.

— Я могу предложить вам что-нибудь выпить, мистер Роузвуд? — обращается ко мне Эудора. — Мисс Рэндалл изменила свое решение. Она скоро придет.

— Что предпочитает пить хозяйка этого дома? — Я убираю телефон в карман, прочищая горло.

Эудора кривит губы в мимолетной усмешке, прежде чем выражение ее лица снова становится пустым.

— Полагаю, это зависит от времени суток. В этот час она пьет чай. Вы желаете горячий или холодный?

— Холодный. Спасибо.

Она исчезает, а я осматриваюсь вокруг. Слабого света лампы достаточно, чтобы осмотреть комнату: толстые гобелены закрывают панорамное окно за диваном, позади меня позолоченное зеркало. Провожу рукой по дивану, на котором сижу. Тисненый бархат. Мягкий, как мех.

От скуки ожидания и зарождающимся в связи с этим раздражением поднимаюсь и иду к окну, дергая гобелен в сторону. Комнату заливает свет, взлетают пылинки, и я быстро зажмуриваюсь. Щурясь, прикрываю глаза рукой и поворачиваюсь к дверному проему.

И первое, что вижу — ее волосы.

Золотисто-рыжие. Блестящие.

— Это гобелен Оклера. Шестнадцатый век. Он называется «Охота на Пегасов». Но все равно, пожалуйста, потрогайте всё своими руками. — Ее голос прорезается сквозь сгустившийся воздух.

И тогда я вижу ее глаза.

Невероятно голубые, сияющие внутренним светом.

— Серена. — Я двигаюсь к ней, протягиваю руку, параллельно пытаясь восстановить свое дыхание. — Дерек Роузвуд. Ваш опекун. Рад познакомиться с вами.

— Мой финансовый опекун, — поправляет она меня. Наши руки соприкасаются — ее ладони нежные, не знающие тяжелой работы. — Мне не нужна нянька. На самом деле, мне и финансовый опекун ни к чему, но, очевидно, стоит тебе принять несколько плохих решений, и следующее, что с тобой происходит — твой отец отсылает тебя прочь и приговаривает к жизни в подземелье, а твоя мачеха моментально звонит своему адвокату.

— Присядем? — Я указываю на диван и сажусь первым.

Эудора появляется откуда-то из-за угла и ставит на журнальный столик перед нами маленький поднос. На одном краю стоит фарфоровый чайник и чашечка с пакетиком чая, а на другом — стакан чая со льдом.

— Сахар? — Серена встречается со мной взглядом.

— Пожалуйста.

Она поднимает один кубик своей крошечной ложечкой и весьма ловко бросает его в мой стакан. После этого она трижды стучит ложечкой об ободок и, отложив ее в сторону, протягивает мне мой стакан.

Я наблюдаю, как она готовится выпить свой чай: преднамеренно медленными движениями, словно никуда не торопится, и у нее полно времени.

Полагаю, так оно и есть.