Холостяк (ЛП)

— Это все свежий воздух. — Щеки Серены покраснели, но потом цвет сошел. — Я чувствовала себя удручающе в Белькуре. Удивительно, как немного музыки и смена обстановки могут поднять настроение. Хотя сейчас я чувствую себя совершенно нелепо. Могу вас уверить, обычно у меня нет привычки превращать машину в танцпол.

— Нет-нет. Не думайте об этом.

Я сворачиваю налево к знаку «Стоп» и вижу впереди мост. Серена хватается за ручку двери, когда мы приближаемся к нему, ее тело замирает.

— Что? Что-то не так? — Я нажимаю на тормоз.

Она закрывает глаза и глубоко вздыхает.

— Мост.

Я смотрю вперед, а потом на нее.

— Что с ним?

— Здесь я попала в аварию.

— О. Черт. Это было здесь? — Я поглаживаю рукой подбородок, решая развернуть машину назад. — Мы не обязаны ехать этим путем.

— Нет-нет. Все в порядке. — Теперь ее голубые глаза широко открыты. — Это была просто маленькая зимняя дорожная авария. Мост был скользкий. Сейчас он безопасен. Поезжайте.

— Вы уверены?

Серена кусает нижнюю губу и медленно моргает, прежде чем, наконец, кивнуть.

— Да, просто поезжайте.

Я успокаиваюсь, двигаясь вперед не быстрее двадцати километров в час. Когда мы доезжаем до конца моста, замененные металлические перила указывают, где ее автомобиль съехал в реку.

— Хорошо. Мост починили. — Она бросает на него взгляд, прежде чем посмотреть прямо перед собой. — Это был самый страшный момент в моей жизни. Я действительно думала, что умру.

Мы отъезжаем от моста, и я еду направо на следующий перекресток, который ведет нас на другой участок шоссе. Знак говорит нам, что мы в двадцати пяти километрах от следующего города.

— Вы думали, что умрете? — спрашиваю я.

Ее рука лежит на груди, которая быстро поднимается и опускается.

— Да. Я ехала, когда маленькая кошка выбежала на мост, я не хотела ее сбить, поэтому ударила по тормозам. Я не привыкла к зимнему вождению. Только что выпал снег, и, я думаю, под ним оказался слой льда. По крайней мере, мне так сказали. В любом случае, моя машина соскользнула с моста, пробив ограждение. И приземлилась в воде внизу. Слава богу, там было не очень глубоко.

— Но, — я почесываю голову и смотрю, как Серена смотрит на дорогу, — я в замешательстве.

— Почему? — Она взмахивает своими ресницами, глядя вперед.

— Статьи, заключение врача... — говорю я. — Они все говорят, что это была попытка самоубийства. Что вы съехали с моста, чтобы навредить себе.

— Что? Кто это сказал?

— Таблоиды уверяют как один. И да, я знаю, им верить нельзя, но в заключении доктора Ротбарта говорится, что это была попытка навредить себе, — говорю я. — Разве вы не видели медицинский отчет? Тот, что представили в суде?

— Нет, конечно, нет. Этим занимался мой последний адвокат.

— Почему доктор так сказал?

— Зачем мне убивать себя, загнав машину под воду? — Она смеется, но ее глаза печальные. — Знаете, как это смешно выглядит? Если бы я собиралась причинить себе боль, я бы нашла менее драматичный способ сделать это. Поверьте мне. Я бы никогда не выбрала такой способ.

— Значит, вы не пытались покончить с собой?

— Точно нет.

— Почему вы остались в частном психиатрическом учреждении после аварии?

— Что?

— В донесении доктора говорится, что вы были госпитализированы в частное учреждении в северной части штата Нью-Йорк.

Серена удивленно приоткрывает рот и смотрит в окно со стороны водителя, ее тело наклоняется ко мне.

— Я ударилась головой о руль и получила легкое сотрясение мозга. Я была осмотрена нашим семейным врачом в Белькуре, за мной неделю ухаживала домашняя медсестра. Я не провела ни одной ночи в той проклятой тюрьме, так как мой отец заставил меня переехать сюда.

— Что-то не сходится, — Провожу рукой по волосам и откидываюсь на черное кожаное сиденье. Левой рукой крепко держу руль. — Почему доктор Ротбарт рискует своей лицензией и репутацией и лжет? Зачем ему давать ложные показания и рисковать свободой?

Серена наклоняет голову к подголовнику, ее взгляд сфокусирован на радио.

— Деньги.

— Ваша мачеха?

— Наверное, она. У нее есть доступ к счетам отца. В наше время можно купить кого угодно.

— Она хочет ваше наследство.

— Да, опекун. Как вы догадались?

— Так она пытается доказать, что вы нездоровы, что вам нужен особый уход. Тогда можно создать доверительный фонд, к которому вы бы не имели полного доступа.

— В точку. Мой трастовый фонд — это проценты от всего имущества отца. Девяносто семь процентов. Ему уже далеко за восемьдесят. Его дни сочтены. Как только его не станет, я унаследую сотни миллионов. А у нее останутся гроши в сравнении со мной. Менее половины процента, если я правильно помню. Определенно, этого недостаточно для поддержания ее нынешнего образа жизни.

— И как это поможет ей доказать, что вы сумасшедшая?