Холст (ЛП)

Он разворачивается, пугающий хмурый взгляд на его лице превращается в широкую улыбку, когда он видит, что это я.

– Джош, ты, ублюдок! Я чуть тебе по морде не надавал.

– Почти не считается, – говорю я, повторяя слова отца.

Он улыбается и кивает.

– Папа и его мудрость. Он намного больше, чем просто байкер.

Я смеюсь.

– Так и есть. Только вряд ли кто поверит, лишь посмотрев на него.

– Точно. Если они не зависнут на его татуировках, то двадцатисантиметровая борода точно вызовет аплодисменты.

– Как давно ты видел папу или Джеймсона?

– С последней встречи у бабули на Пасху, – он поднимает к губам бутылку пива, делая большой глоток, а потом продолжает. – Я не ценю их комментарии, что мое образование в колледже – это пустая трата времени, и что играть в футбол – бессмысленно. Если они действительно так думают, то должны держать это при себе, из уважения ко мне, – он бьет себя в грудь. – Потому что это важно для меня. Я никогда не говорил дерьма об их клубе, хотя уверен, что принимаемые ими решения сомнительны.

– Знаю, чувак, но ты знаешь, что для папы и Джэма банда – это все. Они не видят ничего кроме клуба, и тот факт, что мы не присоединяемся к их банде, должно быть является источником их разочарования.

Подходит Шон и протягивает мне пиво.

– Это твой парень? – спрашивает Оуэн, с озорной усмешкой, поднимая подбородок в направлении Шона.

Шон обнимает меня.

– Ты рассказал ему о нас, милый? – он улыбается мне, подыгрывая.

– К черту. Ты – не мой тип, – я стряхиваю его руку и хватаю холодное пиво.

– Я – чей угодно тип, – подмигивает он.

– Оуэн, это мой приятель, Шон. Он второй татуировщик в «Холсте».

– Привет, рад с тобой познакомиться, чувак. Хотя, ты выглядишь слишком крутым, чтобы быть с моим братом, – он смеется и пихает меня в грудь.

– Зря ты, Джош довольно хорош. Он – владелец самого горячего нового тату салона в городе, а еще ему помогает то, что он – художник. Все девушки в салоне пытаются привлечь его внимание, но он не обращает на них внимания, – сообщает ему Шон.

– В самом деле? – Оуэн вопросительно поднимает бровь.

– Да, – Шон подносит бутылку к губам.

– Может быть, ты – гей. Все в порядке, мужик. Я никогда не буду тебя судить, – он выглядит серьезным.

– Я – не гей, чувак. Мне нравится киски, в частности, одна меня особенно интересует, но без взаимности.

– Чувак, они все классные. Отставить дискриминацию, – говорит Оуэн, и Шон поднимает кулак, чтобы с ним стукнуться.

– Да, классные, но та, в ком я заинтересован, лучше всех других.

– Кто она? Мне, возможно, придется подвезти ее на поезде под названием «Оргазм», – он подмигивает.

– Ты имеешь в виду «Оргазм Экспресс»? С тобой явно предвидится быстрая поездка, – я ухмыляюсь.

Шон хихикает, а Оуэн показывает мне средний палец.

– Итак, кто эта девушка с недостижимой киской? Я ее встречал?

Я смеюсь.

– Нет, ты ее никогда не встречал.

– Как я могу с ней встретиться? – он играет бровями.

– Отвали с этим, Оуэн. Это каким же повернутым надо быть, чтобы хотеть засунуть свой член туда, где уже бывал мой!

– Да, но если ты использовал презерватив, это словно ничего и не было. Твой член не касался ее киски.

Покачав головой, я смотрю на Шона.

– Ты можешь поверить в это дерьмо? – я жестом указываю на своего брата.

– Что? – спрашивает Оуэн.

– Чувак, пожалуйста, скажи мне, что ты надо мной прикалываешься, или я подумаю, что плохо тебе объяснил нормы морали.

– Все же я не присоединился к клубу отца, поэтому, думаю, ты не плохо надо мной поработал.

– Да, но ты похож на мужика-шлюху, который вставляет свой член в чью угодно киску. Не пойми меня неправильно, я не говорю, что ты совсем не должен трахаться, но возможно, при выборе девушки должно быть больше критериев, чем просто наличие киски.

– Говоря о том, в кого я должен тыкать свой член… мы можем продолжить этот разговор в другой раз? – спрашивает Оуэн, глядя в другой конец бара. Посмотрев, куда направлен его взгляд, я осознаю, что у меня начинает сжиматься все внутри, так как он сейчас пятится на Эль. У меня на руках встают дыбом волоски при мысли о том, что он даже может подумать о том, чтобы к ней прикоснуться. Я даже не хочу, чтобы она была мимолетной мыслью в его настроенном только на одно мозгу.

– Чувак, даже не смотри на нее, – рычу я.

Его глаза сужаются, когда они смотрит на меня.

– Почему я не могу на нее смотреть?

Моя рука так сильно сжимает бутылку, что я удивлен, что она не лопнула.

– Ты смотришь прямо на девушку с «недостижимой киской», о которой говорил Джош.

– Чувак, – он поднимает кулак, и я бью по нему своим. – Она чертовски горячая. Я горжусь тобой, мужик. Не думал, что она так хороша, – он качает головой, все еще глядя на Эль.

– Прекрати смотреть на нее, черт побери, и отвали, нахрен, – процеживаю я сквозь стиснутые зубы.

– Не беспокойся, брат. Судя по тому, как она на тебя смотрит, она чувствует то же самое.