Хомячок в наследство

Пока разбойники, понося меня так, что уши и щеки пылали, предпринимали отчаянные попытки скрыться в неизвестном направлении, натыкаясь на ели и товарищей, я пыталась снять слепоту с выразительно сопящего парня.

Не вовремя пришел в себя говорливый, удивленно озирающийся по сторонам:

— Что случилось? Ребя? Что с вами? Кто? Ведьма? Ну, погоди!

— Иви! — занервничал Кристоф.

— Ой, да уйди ты, — я отмахнулась от надвигающей на меня туши. — Без тебя несладко.

— Кхм, — Зяма скромно напомнил о себе, — радость ты моя. Куда ж ты беднягу послала?

— А? — я оторвалась от блондинчика. Тот вроде прозрел и начал тереть слезящиеся глаза. — Понятия не имею.

— И этот человек призывал нас не ломать чужое имущество, — тяжело вздохнул фамильяр. — Нет, чтобы сдать разбойников стражам. А еще совершенно не дала покрасоваться магу. И как на тебя производить впечатление? Впрочем, вопрос ответа не подразумевает. Это я так, пространственно выражаюсь. И что мы теперь будем делать с честно украденным у укравших?

Тащить сундук мы не стали. Кристоф хоть и хотел прикарманить наворованное, но я ему надавала по рукам. Любая ведьма верит в карму, а у таких денег она очень плохая. Даже обычный человек может в сердцах плюнуть в спину разбойника со словами:

— Что б ты этими деньгами подавился!

И ведь «самый низкий» уровень дара выявить сложно. Но в моменты эмоционального накала проклятие действительно сработает. Поэтому ни одна ведьма не возьмет украденное. Правда, предварительно его не очистив. Но об этом я промолчала. Да и Зяма, кстати, тоже.

Спасибо разбойникам, через ельник мы по следам за полчаса оказались в Правой Ушке, где с облегчением заселились к Ритию, не забыв сдать страже примерное местоположение тайника. Шайку пришлось собирать по всем болотам. Кто не потоп — поехал на рудники.

И вот со следующего утра Кристоф, видимо, решивший, что доказать свою состоятельность как защитника он может, демонстрируя мне тренировку, каждое утро скакал под окнами в полуголом виде, собирая аншлаги из местных девиц. Зяма тяжело вздыхал и сетовал на мою тупость, но разъяснять поведение мага не спешил.

Радовали только букетики цветов, которые таскал в избу блондин. Из них я много заготовок сделала для настоек и мазей. Но почему-то они совершенно не радовали ни Зяму, ни мага.

ГЛАВА 12.

Осень выдалась теплой, солнечной. Я ей радовалась до новости, что в этом году на ярмарку в Кривые Мышки я поеду вместе с достижениями аграрного хозяйства.

— Видишь ли, Ивушка, — предавался староста любому делу — словоблудию, — в этот раз победителю на ярмарке будет выплачена денежная дотация на развитие деревни. Деньги на халяву дают! Мы просто не можем упустить такой шанс.

— Ну-у-у, — я растерянно принялась теребить косу, но тут же вздрогнула и опасливо оглянулась вокруг. Фух, Зяма еще не вернулся из леса. Точнее Кристоф, а фамильяр за ним присматривает, — а чем я могу помочь?

Такие ярмарки проводятся в первую очередь для того, чтобы с трудом добытый урожай стал звонкой монетой. На них в основном съезжаются крупные торговцы, которые телегами увозят приобретенное. А вот дополнительно развлечение — соревнование, у кого тыква выросла больше или мед самый сладкий.

 Живностью тоже мерятся, бывает. А вот ведьмами как-то не доводилось. Сразу словно живая перед глазами встала картинка: я в одном ряду с козами и упитанными кроликами, а на шее болтается призовая лента.

— Да есть кое-что, — по-доброму усмехнулся Пахом. — Главное, чтобы нам не навредили. В этом и будет заключаться твоя работа.

Из-за угла забора, возле которого я и была отловлена в попытке слиться с досками, показалась важная часть Мидеи, жены старосты — скалка. Угрожающе так показалась. Я на всякий случай отступила от жертвы ревнивицы. А то еще и меня зацепит.

— Это я могу, — решила по-быстрому согласиться, чтобы не стать свидетельницей преступления. А то особоуполномоченный обрадуется слишком. — Даже если надо — немного навредить.

— Не стоит, — похлопал староста меня по руке и подписал себе смертный приговор, судя по гневному сопению из-за угла. — Мы за справедливость. — И бровями загадочно подвигал. — И мага с собой возьмите.

— А он-то на ярмарке зачем? — удивилась я.

— Ну мало ли, — пространственно ответил Пахом, поглаживая бороду. — Передвинуть там что-нибудь. Сила мужская. — Ага, особенно она нужна, когда с нами кузнец едет. — Или костерок разжечь. — Мой взгляд стал еще скептичнее. — В общем, забирай с собой. Ты же с фамильяром уедешь. Я отвечать за парня не хочу, меня потом его родственники гневными письмами завалят. Это твоя головная боль — вот и не отлынивай.

Больше, чем демонстрировать ораторское искусство, Пахом любил делиться бременем ответственности. Вот так выкатит вперед брюшко, примется оглаживать бороду да хитро прищуриваться — и все, тебя уже наградили каким-нибудь «необременительным» поручением.

Но я только про себя позлорадствовала, потому что Мидее надоел наш флирт, и женщина решила пойти в рукопашную и скалкомашную.

Буркнув согласие, я позорно и очень быстро сбежала от разгорающегося скандала.