Хомячок в наследство

— Не так. По-серьезному, — маг пытливо пытался изучить мое лицо.

Темнота — это хорошо. В ней не видно, как мои щеки порозовели.

— И зачем? — я постаралась придать голосу равнодушие, хотя как-то резко мне перестало хватать воздуха. — Твой дядя весьма прямо высказался о моей нежелательной кандидатуре. Знаешь, сколько я натерпелась от своих родственников? И принимать чужих которым я не нравлюсь — нет уж, премного благодарна. Это ты Паркс. Ты всем должен, всем обязан. А я нынче вольная птица.

— Хорошо, — каким-то холодным и решительным тоном заявил блондинчик. — Поступим так. Я через год уеду. И если с границы придет благодарственное письмо родителям, я вернусь, и тогда ты подаришь мне венок.

— Договорились, — усмехнулась я.

Все на благо родного королевства. Думаю, такой мотивации у стражей еще не было.

Утро в Бздыжниках привычно начинается рано и неожиданно. Но всегда с крика.

Меня день не было, а по ощущениям — словно месяц отсутствовала. И все срочно.

Кристоф тоже оказался востребованным. В одной избе крыша прохудилась и обвалилась, незанятых мужчин погнали ее чинить. Осень же, дожди могут начаться в любую минуту.

Вечером маг о чем-то долго шушукался в углу с Зямой, а потом и вовсе парочка сбежала на поляну, где будет проходить гуляние. Объяснений я так и не дождалась — уснула.

А на следующий день Бздыжники захватила подготовка к большому празднованию. И куда уж без ведьмы? To заговори дрова, чтобы костер полыхал до неба (попросите Кристофа, он вам и не такой огонек разожжет), то дай настоичку, чтобы пить и не пьянеть, то один умник вывихнул палец — надо вправить.

Вечером я без сил рухнула на лавочку. В избе опять было пусто. Я бы даже беспокоиться начала, если бы на это остались силы.

Ларь с амулетами не радовал. Я перебирала и перебирала как готовые, так и заготовки, но ничего не подходило — основательно пропитаны материалы моей силой. Как ни странно, единственным актуальным оказался тот самый кривой амулет от сглаза, который я выиграла в честной (местами) борьбе.

Отцветие обычно начинают праздновать ближе к вечеру, а днем мужская часть Бздыжников собирается отдельно от женской.

Я сидела на скамье во дворе дома старосты, зажатая с двух сторон девицами в самом соку, и рисковала умереть от нехватки кислорода. Мидея на правах хозяйки разносила всем незамужним пирожки. Кому попадется сладкий — все сладится, а кому перченый — год будет тяжелым.

Я осторожно откусила от своего. На меня уставились все женщины так, словно я объедаю сирот. Судя по счастливому визгу моих соседок, кто-то скоро пойдет замуж.

— Кхм, — кусок встал попрек горла, — с картошкой.

— В смысле? — моргнула Мидея. И, выхватив у меня половинку, понюхала. — Что за ерунда? Видимо, случайно попался один из тех, что я мужу пекла с собой.

Я только довольно хмыкнула. Ведьме и пирожок не такой, как у всех, полагается.

Естественно, женщины тут же принялись выдумывать трактовки сему знаменательному событию. Я послушала, послушала, и стало Кристофа даже жалко. Нет, я сначала милым тоном поинтересовалась, а кому такое счастье привалит? Но на меня посмотрели, как на дуру, и больше глупых вопросов я не задавала.

Далее следовала любимая забава местных — сплетни. Все бы ничего, я, если очень захочу, и спать смогу с открытыми глазами, по крайней мере, во времена учебы такой фокус получался, но ушлые женщины решили меня использовать как лицо, которое действительно могло знать правду.

 — Говорят, что старый Корс за купающимися девицами из кустов подглядывал, и попу занозил, — интригующим шепотом поведала баба Гэла.

А сама на меня глазки активно косит — подтвержу или нет. А я, может быть, как знахарь, секреты пациента унесу в могилу. И уж точно не буду рассказывать, как пожилой человек смастерил себе салазки из досок, чтобы по горке съезжать, да испытал неудачно — на камень налетел.

Так что, когда женщины перешли к песнопениям, я вздохнула с облегчением. Но рано. Меня тоже заставляли подвывать под любимые всем мотивы «Милый идет, спотыкается», «Ох, не слушала я мать» и «Я разлучнице косы повыдергиваю». В общей какофонии голосов мои тщетные попытки попасть в ноты с треском проваливались. И это было слышно отчетливо.

И вот когда пришло время идти на поляну, в Бздыжники въехали телеги с людьми. Возглавлял нашествие Тиврелий Паркс в простой рубашке расшитой цветами и портками, линялыми и безразмерными. Еще бы печать родовитости с лица убрал — сошел бы за простого деревенского мужичка. Но разворот плеч, стать и уверенный шаг ломали всю маскировку.

И самое странное — жители Бздыжников не удивились. У меня возникло подозрение о сговоре, в который почему-то забыли посвятить ведьму.

— Это кто? — я некультурно ткнула пальцем в вылезающий из телег народ.

— Амулеты, — с невозмутимым видом заявил Паркс. — В полный рост. Гораздо эффективнее было привезти ведьм. Ковен пошел на встречу, поскольку Милена заигралась, и теперь под раздачу могут попасть все. А ты сама в курсе, как ваша братия не любит отвечать хоть за что-то. А еще я намекнул, будто тут одна из них развлекается вовсю. Замотивировал как мог.