Хомякус советикус-1.2

Я выгадывала время навестить ребят в усадьбе, они трудились очень для меня успешно, забегала к себе на участок и видела рост стопок очищенных досок, пуки связанных мелких деревянных изделий. Стопки брусков, лаги с полов. Заполнение палатки шло активно, размещались материалы продуманно, не навалом. Приглядывалась к сыну Фёдорыча, он часто возился в палатке. Федорычу сказала, что результаты появятся через пару месяцев, кормить сынулю надо хорошо, фруктов и овощей свежих побольше, мяса и вывозить на море каждый день.

– Как у сына со временем, сколько отпуск?

– Ему полгода дали за все предыдущие годы собрали, как раз до похода.

– Вот и славно, с женой его свяжись, успокой. Она как, адекватная?

– Хорошая и умная, его любит и пока не понимает в чем дело.

– Эх, Фёдорыч, подумай, почему у мужиков все психи случаются.

Фёдорыч не понимал.

– Неудача у него с женой произошла, серьёзная неудача, вот и в петлю лез поэтому.

– Тогда понятны его психи вначале о тебе, решил, что я с малолеткой связался.

– Короче, наблюдай, пока.

С утра четверга всё шло как обычно и не предвещало проблем. Мы с Милой закончили полностью консервный цех, она приступила к механическому, я убежала к Лёхе подписывать акты, все подготовила и тут голос Клавдии из телефона требовал срочно явиться к главному.

Шустро поскакала к главному, что за проблемы? Проблему услышала еще в приёмной. У Клавдии были квадратные глаза, ситуация необычная.

Вошла в кабинет, где злой Миша кричал отцу, что эта дура их всех подставила, нажралась мороженого и у ней пропал голос. От первых слов я напряглась, но мороженого я не ела, значит не обо мне. Разговор завел шеф.

– Мара, у ребят завтра 1 сентября, начало учебы, они на линейке должны выступить, поют Миша с Данькой. Для них это очень ответственное выступление. С ними должна петь девочка, а она заболела. Теперь мой сын хочет, что бы я надавил на тебя…

Мне стало смешно, шеф буквально выдавливал слова, необычно.

– Давите, я слушаю.

– Помоги им, а то мне житья не будет.

– Ладно, помогу, но вы, шеф, мне должны будете.

– Всё, идите прочь.

Шеф облегченно сбросил на меня своего сына и выгнал головную боль.

Мы шагали, а Миша молчал.

– Не томи, Миш, в чем помочь то.

– Ты должна спеть.

– А станцевать не надо? Ты сразу всё выскажи.

– Эта Верка неплохо поёт, мы репетировали, получалось хорошо, вчера после репетиции она мне заявила, что я должен всем сказать, что теперь я её парень и она моя. Я её послал, а она пообещала отомстить.

– В чем мстя то?

– Обожралась мороженого и теперь сипит, а я везде заявил, что поем втроем. Она мне записку прислала, нашел ли я ей замену.

– Миш, я всё поняла, спою я, только может из за кулис, чтоб не видно было меня.

– Там нет кулис, это наш школьный двор.

– Продумай концепцию песни: я ваша ровесница, старшая сестра или учительница. Я ведь выгляжу старше, хотя ты и выше меня. От этого и следует прясать. Ты подумай, а мне надо доделать кое-что.

– Я с тобой.

– Тогда не отставай.

В беге я оторвалась от Миши, уже заканчивая складывать бумаги, появился он. Милку предупредила, что с утра меня не будет.

– Так завтра пол завода с утра не будет, все в школе будут. Я тоже младшую сестру веду.

Теперь мне гарантирована известность всего города. Маскироваться придется.

До клуба нас подвез заводской москвичок. В зале репетиций сидели понурые ребята, Данька что-то наигрывал на гитаре. Ребята оживились при возвращении Миши, а когда вошла я, они просто завыли, вот и дождалась признания у маленьких мужчин. Стали репетировать, мне казалось, что электроинструменты просто глушат голоса. Предложила Мише и Даньке взять гитары, поем под них, а ансамбль вступает только на припеве. Пока приспособились, пока добились четкости, время укатилось к трем. Мой голос оказался мощнее мальчишеских, на сцене встали треугольником, Данька впереди, я глубоко внутри и впереди меня, но глубже Даньки – Миша. Вроде за счет расстояний голоса выровнились. Нам нужен был зритель для критики. Привели директора.

Приготовились, и на фоне струн гитар полился чистый сдерживающий свою силу мой голос, в куплет ансамбль вступал осторожно, к концу куплета он уже гремел, опять перебор струн и вступил в песню Данька, куплет подхватили все, но голоса нашего трио были отчетливо слышны. Последним пел Миша, голос пока еще мальчишеский, но уже с намеком на баритон. Закончили бурно, пели от души.

Директор дал несколько профессиональных замечаний по голосам, но в основном ему понравилось. Предложил записать на магнитофон, чтобы обезопаситься, предложил костюмами убрать разницу в возрасте. Он ушел за техникой, а мы репетировали с учетом его замечаний. Большой катушечный магнитофон принес Боря и остался слушать.

Директор послушал как мы репетировали, попередвигал нас относительно друг друга и велел запомнить расстановку и петь. Записали только с пятого раза, зато теперь пели отдаваясь только песне. Когда директор ушел, уставшие ребята укладывали инструменты, Миша выдал:

– Козел, замучил всех.

Ответить пришлось мне:

– Козел то козел, но это НАШ козел!

Ребята заржали, усталось стала испаряться.