Хомка

– Как мерзко визжит! – поморщилась Анна-Мария, зажимая уши. – Хомки так не визжат!

– Ну какой же это геро-о-ой… – разочарованно протянул Стасик, брезгливо тыкая пальцем. – Голый, сморщенный, весь в складках. Где плащ-скафандр?

Ребенок пищал, захлебываясь и, видно, останавливаться не собирался.

– Может его покормить надо? – задумалась Анна-Мария.

Стасик взял с полочки пакет «Хомкинкорма», вытряс на ладонь горсть желтоватых крошек и начал сыпать на ребенка, стараясь попасть в открытый рот. Ребенок закашлялся и заверещал еще пронзительней.

– Что-то мы не учли, – пробормотал Стасик. – Что-то не учли. Сто процентов.

– Фу, мерзость, – поморщилась Анна-Мария. – Забери его к себе, а то мои родители придут скоро.

– К себе не могу, – покачал головой Стасик. – У меня бабка.

– Может его отнести в зоопарк? – предложила Анна-Мария.

– Ага, тут-то нас из школы и выгонят!

– Думаешь, за это выгоняют? – Анна-Мария наморщила лоб. – Идея! Давай ему рот закроем и на чердак унесем? А ночью придумаем что делать? Ты сможешь ко мне ночью прийти?

– Смогу, наверно, – кивнул Стасик. – А чердак у вас не заперт?

* * *

Над городом висела большая луна – желтая и выпуклая, как глаз яичницы. Стасик снова выглянул из куста, свистнул и хотел было опять спрятаться, но тут на восьмом этаже приоткрылось окошко и высунулась знакомая челка. Анна-Мария помахала рукой и скрылась. А через минуту пискнул домофон подъезда – Анна Мария открыла ему дверь. Стасик крадучись зашел в подъезд и поднялся на восьмой: вызывать лифт он побоялся.

Анна-Мария ждала его у квартиры. Поверх белой ночной рубашки она накинула зимнюю куртку, а на ногах у нее были шлепанцы.

– Что, так и пойдешь? – удивился Стасик.

– Если буду искать одежду, мама с папой проснутся. Пошли! – Анна-Мария решительно взяла его за руку и они тихо зашагали вверх по лестнице.

Люк чердака был приоткрыт, стояла тишина. Из щели, сквозь клочья пыльной ваты и ржавые скобы, сочился теплый воздух, пахнущий летом, древесиной и голубями. Анна-Мария зажгла красный фонарик-светлячок, и они пролезли на чердак.

В дальнем углу стояла картонная коробка, и в ней на подстилке из мятых газет лежал ребенок. Глаза его были закрыты, а тельце в тусклом лунном свете казалось совсем синим. Анна-Мария посветила фонариком.

– Потрогай его! – сказала она шепотом.

– Сама потрогай! – прошептал Стасик.

– Боишься что ли?

– Не знаю…

– Ну и потрогай!

Стасик осторожно склонился и положил палец на живот малыша. Живот был почти холодный.

– Может укрыть его? – спросил Стасик. – Газетой?

– Он не умер? – Анна-Мария с любопытством осветила фонариком крохотное бледное личико. – Возьми его в руки!

– А чего я? – возмутился Стасик.

– Ну ты же у нас бесстрашный герой, Майор Богдамир?

Стасик шмыгнул носом, опасливо засунул ладони в коробку и взял крохотное тельце.

– Дышит? – спросила Анна-Мария.

Стасик осторожно поднес тельце к уху.

– Не знаю, – сказал он. – Кажется нет. Или дышит?

– Теплый? – Анна-Мария, не дожидаясь ответа, коснулась малыша ладошкой. – Чуть теплый. Смотри, смотри, кровь! Ему ногу голуби поклевали, бедный!

– Фу. – Стасик положил малыша в коробку и выпрямился. – Если он умер, то его надо закопать.

– А если не умер?

Стасик задумался. Анна-Мария оглянулась и подняла фонарик-светлячок.

– Идея! – сказала она. – Мы сейчас положим его на дощечку и пустим по реке! Так поступали викинги с погибшими. Он будет герой-викинг!

– Круто! – обрадовался Стасик.

* * *

Они стояли на гранитном парапете набережной, на ступеньках, спускающихся к самой воде. Стасик, вооружившись щепкой, сосредоточенно чистил дощечку от голубиных перьев. Дощечка была бурая и заляпанная, они нашли ее в глубине чердака. Анна-Мария держала на руках младенца. Стасик подумал, что вот так, в лунном свете, на фоне тихой воды канала, Анна-Мария очень хорошо смотрится – в белой ночной рубашке и пухлой куртке на плечах, с маленьким лысым человечком, прижатым к груди. На виске младенца темнела звездочка – не такая ровная, как они нарисовали, но вполне четкая.

– То мне кажется, что дышит… то не дышит, – задумчиво сказала Анна-Мария, тихонько опуская малыша на дощечку. – А как мы его назовем?

– Герой, – просто сказал Стасик, опуская дощечку на воду. – Наш герой.

– Классно. Пускай плывет. – Анна-Мария улыбнулась.

Дощечка мирно покачивалась на воде, и от этого казалось, что младенец тихонько шевелит ручками. Стасик наклонился над водой и собирался оттолкнуть дощечку, но Анна-Мария взяла его за рукав.

– Подожди! Так будет еще красивее! – она размотала с запястья шнурок фонарика-светлячка, включила его и опустила на дощечку рядом с головой малыша.

– Отлично! – улыбнулся Стасик и оттолкнул дощечку.

Дощечка уплывала все дальше от берега, а Стасик и Анна-Мария стояли, взявшись за руки, и завороженно смотрели на сонную поверхность канала и на пропадающий вдалеке призрачный свет красного маячка.

– Ну что, по домам? – наконец облегченно улыбнулась Анна-Мария и поежилась.

– По домам, – кивнул Стасик. – Я провожу тебя.