Хомотрофы

– Все верят именно в вас, и мы тоже, – сказал менг и вдруг подмигнул. – Загоним их за Можай!

– Не пытайтесь меня обольстить, Илья. Если я поддамся – это будет самой большой глупостью с моей стороны. Мы никогда в жизни не выиграем.

Губы Ильи дрогнули в ухмылке.

– Vivere est militare! Мы ведь таки выиграем. Вы это хотели сказать на самом деле.

– Чушь. Вы тешите себя наивной мыслью. Вчера я тоже верил, что мы сможем их одолеть, но сегодня мое мнение изменилось. Мы проиграем!

В один миг огромная фигура менга нависла надо мной. Лапа его сжалась, и я почувствовал, что кости вот-вот треснут. Менг распахнул огромную клыкастую пасть, и оттуда вместе с ужасным медвежьим рыком на меня низверглись брызги зловонной слюны.

– Илья! – завопила старуха и бросилась на него, но менг уже и сам выпустил меня и, отвернувшись, закрыл лицо руками. Он мгновенно пришел в себя и, когда убрал руки, лицо его уже обрело прежний вид. Илья с независимым видом, но с достаточной вежливостью, отстранил старуху.

Я откинулся на спину и стал потирать руку. Веяние выжало из меня весь адреналин, поэтому бояться я уже не мог. Я притих и уставился в потолок, пытаясь понять, способен ли еще каким-то образом противостоять превратностям судьбы или окончательно превращен в робкое покорное существо.

Зоя положила мне руку на плечо и ободряюще сказала:

– Ты герой у нас, Сережа, не сомневайся.

Я перевел взгляд не нее, затем на Илью.

– Прошу прощения за срыв, – сказал главный менг после некоторой паузы. – Я понимаю вас, Сергей Петрович. Вы испытали действие веяния. Да, мы допустили промах, оставив вас без охраны. Но имейте в виду, мы не сидели, сложа руки. Мы собирали материалы, готовились, учли все ваши пожелания.

Он посмотрел на меня пристально, и его светлые глаза хитро и зловеще сверкнули. Неужели менг осознанно пытался повергнуть меня в ужас, или эта его манера смотреть и говорить лукаво-насмешливо просто одна из генетических черт?

– Вы учитывали отношение к реальности? – задал я вопрос, понятный только мне и Илье.

– Да, все как вы сказали: не больше, чем игра, полностью отречься от веры в реальность происходящего.

– И как?

– Я работаю над этим. Кое-что разработал и для остальных. У нас было собрание.

– Вы помните слоган?

– Хаос против порядка.

– А главное правило?

– Безусловная аморальность. Позволено все.

Я приподнялся на локте. Я был опустошен. Пьеса не заканчивалась. Есть меня не собирались. Комбинация, родившаяся в моей голове, была настолько иррациональна, что я никак не мог ее изложить. Я бредил, я ступил одной ногой во что-то темное, потустороннее, нес околесицу и поднимал на битву свирепых демонов, темная природа которых была непостижима для моего понимания.

– Знаете что, Илья? Давайте поговорим с глазу на глаз.

– Разумеется.

Жест был странным: Илья негромко хлопнул себя по бедру ладонью. Все вышли. Даже Зоя. Андриана среди менгов не было видно. Вероятно, он боялся оставаться в компании людоедов и сбежал раньше.

Я сел на кровати. Илья достал блокнот и ручку.

– Движемся дальше? – В его голосе была не столько надежда, сколько подковырка.

Я не хотел быть их символом. Я не фаталист, никогда им не был и не хочу становиться. Меня не увлекают размышления о том, есть в случайном событии перст судьбы или нет. Однако колесо Фортуны сделало оборот, и стрелка вновь указывает на меня. Чертово колесо!

– Ладно, – сказал я, потирая виски. – Но я вам ничего не обещаю. Не переоценивайте меня.

– Как вам будет угодно. – Он смотрел на меня в ожидании, этот мой огромный зловещий соратник.

– Итак. Поиски слабого места противника. Что вы узнали о директоре? Обстоятельно, так, как я просил. В чем его самая большая слабость? Я должен знать все.

Илья сделался очень серьезным.

– Отсутствие гибкости, если это можно назвать слабостью.

– Гибкости?

– Да. Мы попытались проанализировать его поведение. Он отличается своего рода прямолинейностью.

– У вас штат психологов? – съязвил я.

– У некоторых из нас по четыре-пять высших образований. Не забывайте, менги живут долго.

– Так значит, негибкость?

– Да.

– Можете привести пример?

– Директор никогда не меняет тактику. Он не привык к этому. Здесь, в нашем маленьком мирке, действует закон подавления. Он доминирует во всем. И никаких отклонений ни в какую сторону. Вся эта система создана еще до директора. Он…

– Тоже кукла, как и я?

– Он – да.

– Вы видели его когда-нибудь?

– Не доводилось.

– Откуда же такое заключение?

– Он не имеет лица. Порядок на заводе и в городе существует сам по себе. Ничего не меняется. Директор сидит на своем троне, как глиняный фараон. Его мозг атрофирован, сам он превратился в огромный желудок, поглощающий страх, который течет к нему беспрестанно.

– Таковы ваши выводы?

– Таковы выводы.

– Стало быть, все просто?! Достаточно добраться до директора и загадать ему загадку со сломанной логикой, и у куклы-фараона тут же отвалится голова?

Я представил себе это и рассмеялся. Илья сощурил янтарные глаза.