Хомут да любовь

После прогулки она помыла Босу лапы и пузо, отчего-то с утра начался нудный, моросящий дождь, а может быть, и не с утра, а с того момента, как Ксения соизволила разлепить сонные очи, но... пузо псу все равно пришлось мыть. Бос отчаянно урчал, еще раз сообщая, что ему вовсе не по душе подобные процедуры, и пусть бы он лучше бегал по комнатам такой, какой есть. Но Ксения, вредина такая, все же вымыла парня. Компромисс был найден с помощью здоровенного куска мяса. А потом Ксюша протерла полы начисто и приготовилась думать над своей дальнейшей судьбой – когда она снова должна завернуть в эту «Погремушку». Полы сверкали матовым блеском, каждая вещь стояла на своем месте, и было полное ощущение образцового порядка. Красота! И все же где-то глубоко внутри шевелился червячок какой-то виноватости. Она полила цветы, протерла все кубки Соболя, червячок на минутку затих, но потом снова принялся ворочаться.

– Да что я такого натворила?! – с вызовом спросила она этого невидимого червяка. – Я взрослая, успешная женщина! Да! Успешная, можно сказать! И что случилось, если я один разочек сходила отдохнуть?! Причем даже не просто так, а исключительно по делу – мне просто необходимо было встретиться с Боварскими! И я встретилась, что такого-то? И вообще – у меня все замечательно, я на самом взлете! Еще бы вот только голова болела поменьше...

Чтобы окончательно заглушить мерзкую тварь, которая с каждой минутой все больше ее тревожила, Ксения выпила таблетку от головной боли, снотворного и потом... потом уютно устроилась у себя в кровати.

Разбудил ее назойливый звонок в дверь. А может быть, то, что она уже выспалась, потому что в другом случае она ни за что бы никому не открыла. А тут поднялась и понеслась к дверям. На пороге стояла какая-то молчаливая Лина, которая сразу прошла в кухню, уселась на стул и плюхнула на стол газету.

– Кофе давай попьем, а то во рту все пересохло, – проговорила она.

– Ты не молчи! – кончилось ее терпение, когда она уже поставила чашку перед гостьей. – Говори, что стряслось-то? С Соболем что-нибудь?

– Не знаю... – на секунду оторвалась от чашки Лина. – Газетку посмотри. Сразу увидишь, там на первой странице начало.

Ксения схватила газету, и... и сердце ее сжали раскаленными клещами – на первой странице было напечатано фото ее собственной персоны в обнимку со стаканом вчерашнего коктейля, а лицо... Не лицо, а пьяная, дебильная рожа! Неужели она вчера была именно такая? Какой кошмар! Интересно, когда возвращается Соболь, чтобы успеть слинять до его приезда... А может быть, он не увидит газетенку? Ведь он читает в основном спортивные издания, и на те порядком времени не хватает...

Лина смотрела в окно и тянула кофе, предоставляя Ксении в полном объеме насладиться известностью.

Ксения снова подняла газету к глазам, начала читать, и с каждой минутой ей все хуже делалось – вероятно, зарождался инфаркт.

В статье обвинялись некоторые лица, которые обнаглели до того, что запросто заводят себе рабынь и гребут жар их рабскими руками. И при всей своей привлекательной внешности являются диктаторами, эксплуататорами и грязными паразитами на чистом организме общества. После эдакого миленького кратенького вступления шло развернутое интервью с ней, с Ксенией. По словам автора газетенки получалось, что бедная Ксюша жаловалась якобы на свою невозможную жизнь. А все оттого, что она – талантливая, но безвестная художница, приехала к брату, дабы поразить столицу своим искусством. Тут же ее заметил некий гражданин Соболь, который назвался ее братом, затащил девицу к себе в дом, использовал ее как прислугу, рабыню, но... нет-нет, не наложницу! Потому что для утех у него имелась совершено иная дива, некая Лина (в этом месте Ксения пунцово покраснела), которую он просто боготворит (здесь последовал коротенький вздох). Зверство Соболя перешло все границы, потому что за малейшее непослушание он еще и бил несчастную деву Ксению. Конечно, сама дева об этом впрямую не говорит, ясно – боится, но вот же они – синяки, видны невооруженным взглядом! К тому же несчастная девочка по-собачьи влюблена в своего хозяина, просто по-собачьи! Она даже вылизывает чашки его пса! Но и даже ее терпение лопнуло, кончились силы терпеть издевательства! Совершеннейшим чудом рабыне удалось сбежать, чтобы раскрыть все карты известному журналисту И. Сучко! И было еще много грязи, вранья и откровенной гадости. А в конце статьи стояла именно такая подпись – И. Сучко.

– Я не знаю никакого Сучко, – растерянно проговорила Ксения. – И вчера ко мне в этой «Погремушке» никакой «сучко» не подходил.