Хонорик и его команда

– Да, Веня… – вздохнул папа. – Жаль.

Сеня тоже помолчал немного, а потом воскликнул:

– Слышал я твое выступление. Молодец! Четко, по делу. А как тебе мое? Я тоже считаю, что никаких дурацких примусов здесь не надо. Но пруд должен быть такой, чтобы во всем мире завидовали. А то скоро столько ила накопится, что вообще никакого пруда не останется.

– Конечно, конечно, – согласился папа.

Макар вертел головой, выставляя вперед то одно веснушчатое ухо, то другое. Он напоминал радарную установку, которая контролирует воздушное пространство. Все-таки не верилось, что человек, которому так обрадовался папа, мог так зло разговаривать с Летчиком! Совсем как бандит.

– Ничего не понимаю, – прошептал Макар, вопросительно глядя на Соню.

– Я тоже, – ответила она. – Но это тот самый голос…

Сеня заторопился.

– Что ж, мне пора. – Он развел руками и улыбнулся. – Ну что, Петя, до следующего митинга? А лучше вот что: я тебе черкну на визитке свой, так сказать, пароль. В любое время дня и ночи тебя со мной соединят и ко мне пропустят. Хоть я и не самый большой человек в нашей фирме, но секретари и охрана бдят: оберегают мой покой и безопасность. А мало ли что понадобится – хоть мне, хоть тебе. Ты все-таки представитель общественности… А мне во время этого строительства поддержка нужна. Неизвестно, на какую глубину еще придется зарыться…

Папа тоже протянул свою визитку и улыбнулся:

– Без пароля, просто телефон. У меня в Институте этнографии ни секретарей, ни охраны.

Они пожали друг другу руки, и папа стал глазами искать своих домашних. Не только домашнего животного Нюка, конечно, но и членов семьи. Сделать это было трудно: мама уже затерялась в толпе, и только слышалось, как она расписывает подругам способности хонорика:

– Такой чистенький, умненький! Даже тапочки подает.

Ладошка маленький – среди взрослых его увидеть трудно. А вот Соня и Макар… Почему же папе их не видно? Оказывается, они не сговариваясь юркнули в толпу, не упуская из виду Супермена Сеню. Тем более что никуда улетать он не собирался – шел себе спокойненько к ближайшему перекрестку.

Макар с волнением представлял, что он может увидеть дальше.

И его предположения сбылись… Три тройки сияли на вымытом до блеска номере черного джипа, в который уселся Сеня, папин одноклассник.

Глава VIII Кошки на душе и в черной комнате

На душе у Макара скребли кошки. А попросту говоря, было отвратительное настроение. Про кошек ему сказал Лешка, встретившийся на аллейке у пруда:

– Что, Мак, такой кислый, будто у тебя кошки на душе скребут?

«Взять бы хонорика, – подумал Макар, – прижать к груди. Пусть бы отогнал этих кошек».

Действительно, было такое ощущение, будто внутри у Макара кто-нибудь царапался когтями. Придумал же кто-то первым это выражение про кошек! Довольно точно, между прочим, передающее состояние человека.

– Да так, – отмахнулся Макар. – Замерз, наверное. Как дела?

– Супер! – довольно ответил Лешка. – Вот, пришел за подручным материалом для работы. Не так много в городе мест, где можно его раздобыть. Понимаешь, если б я был скульптором по дереву, я бы в парке каком-нибудь пасся. Или в лес выезжал. А меня металл интересует. Проволока, арматура, болты, втулки всякие. У тебя этого добра здесь навалом!

Макар невесело вздохнул, обводя котлован рукой:

– Угощайся…

– Спасибо! – засмеялся Лешка. – А что это народу как собак? Праздник, что ли?

Макар вкратце рассказал о митинге. И о памятнике, конечно, тоже.

– Ну и загнул этот скульптор! – засмеялся Лешка. – Десятиметровый примус! Клево! Смело, но… все-таки глупо. Разве это современно – один-единственный предмет изображать? Пусть даже в такую величину.

Макар немного обрадовался за Лешку. Значит, не безнадежный он скульптор, если сразу оценил памятник-примус как глупый.

– А ты что бы предложил? – спросил Макар. – Если б тебе заказали придумать памятник?

Лешка думал над «заказом» недолго.

– Я бы импровизировал. Ну, в смысле, доверился бы своему таланту. Попросил бы сгрести огромным бульдозером в одну кучу весь этот строительный металлолом, весь мусор, который накопился на дне пруда… А потом бы из этой кучи выбрал подходящие предметы и соорудил бы та-акую конструкцию! Типа Эйфелевой башни, только не такую строгую по форме. Форму мне бы чутье подсказало. И люди бы поняли, что из всего, что под ногами валяется, можно памятник соорудить.

– Но памятник же писателю! – удивился Макар.

– А, писателю… – разочарованно вздохнул Лешка. – Тогда не знаю. Я думал, памятник пруду – чтоб просто красиво было. А писателю я еще не умею. Но ничего, наверное, сообразил бы. Фотку бы его глянул, пришлось бы книгу его какую-нибудь прочитать.

Лешка действительно задумался. Наверное, прислушивался к своему таланту. Макар вздохнул.