Хонорик и семь чудес света

- Это страсть, - улыбнулась Ляля. - И к тому же - представь себя на месте этих зверей. Ты не такая красавица, как на самом деле, не девочка с серебряными волосами... Наоборот, ты некрасива, ты всем кажешься злой, у тебя вместо языка жало, вместо кожи шипы, вместо слов шипение. И ничего изменить нельзя. Как жить этим бедным созданиям? Ведь их никто не спрашивал, когда делал такими. Мне кажется, я исправляю какую-то ошибку природы.

- Ошибку природы? - удивился Макар. - Разве природа ошибается?

- Неужели ты всем доволен? - удивилась в свою очередь Ляля. - Ты как мой Никита - считаешь, что в природе сплошная гармония! Наверное, в ботанике так оно и есть, а вот в зоологии... - Ляля подняла вверх палец и закончила таинственным шепотом: - Все сплошь состоит из некрасивостей! А то вы хотите любить все только пушистенькое, хорошенькое, мяукающее и нюкающее. Сюсюкающее, одним словом. Тьфу! А я вот люблю своих зверюшек.

"Чудовищ", - мысленно поправил ее Макар, но спорить не стал.

Он старательно утрамбовал за пазухой Нюка - так, что тот даже икнул и заскулил от тесноты. Не хватало еще, чтобы он сейчас выскочил! Хватит ему встречи с родственником-выдренком.

Соня посмотрела на часы и сказала:

- Мак, ты не забыл? Все-таки дома все в страшном волнении. Пожалей нервы Ладошки! Мы должны срочно доставить Нюка обратно. А потом, - добавила она, обращаясь к Ляле, - если вы не против, мы с удовольствием придем к вам еще.

- А я-то как буду рада! - улыбнулась Ляля. - Хоть кому-то, кроме меня, понравился мой зоопарк. Почему-то все его сторонятся...

"Вряд ли я буду завсегдатаем этого Парка юрского периода", - подумал Макар и вспомнил, как в фильме динозавры вырвались на свободу.

Его даже передернуло от страха перед тем, чтобы столкнуться лицом к лицу с вараном или даже с самой добродушной ехидной. А про питона и говорить нечего. Не любил Макар всяких гладкокожих земноводных. Он вспомнил свою детскую фотографию: он стоит у входа в зоопарк, в ужасе отшатываясь от небольшого удавчика, рядом с которым фотографируют детей. Такого испуганного лица, как на этой фотографии, наверное, не было ни у кого за всю историю человечества.

Попрощавшись с Лялей, ребята выскочили на улицу. Соня, наверное, с сожалением, а Макар - с огромным облегчением.

- Фу-у! - выдохнул он. - Ноги моей больше здесь не будет.

- Зря ты так, - сказала Соня. - По-моему, здесь очень мило.

- Ничего себе мило! - воскликнул Макар. - Да мне кажется, что у меня от омерзения веснушек раз в десять больше стало! Как можно заниматься этими тварями?

- Так Ляля ведь это объяснила, неужели ты не понял? - удивилась Соня.

- Странная она... - пробурчал Макар. - Странная и подозрительная. Нормальный человек каракатиц всяких любить не может.

- А мне кажется, наоборот, она хочет доказать, что человек должен все в природе любить, - возразила Соня. - Ну, может быть, не любить, но понимать. А это, по-моему, в отношении зверей одно и то же.

- Вот посмотреть бы на тебя за пониманием какой-нибудь крысы! хмыкнул Макар. - Ну-ка, представь ее у себя в кармане. Помнишь ту летающую красавицу - с зубками, с хвостиком, с усиками? Как она на тебя любовно посмотрела! Наверное, почувствовала, что ты ее очень сильно любишь. Ну, или понимаешь - как там?

- Бр-р! - Соня вздрогнула. - Наверное, бывают исключения.

И тут они замолчали. Такое одновременное молчание всегда свидетельствует об одних и тех же мыслях.

- Слушай... - медленно сказал Макар. - А ты крыс у Ляли не заметила?

- Ты на что намекаешь? На то, что Ляля...

- Вполне возможно, - твердо сказал Макар.

- Человек с такими убеждениями на это неспособен, - так же твердо возразила Соня. - И вообще, человек с любыми убеждениями - уже личность. А личность не будет швыряться крысами.

Макару нечего было возразить. В конце концов, он не мог решить для себя: надо быть личностью для того, чтобы швыряться крысами, или нет.

Макар шел по густой траве, глядя под ноги и размышляя о том, что в такой траве хонорик, конечно, мог убежать за тридевять земель. Значит, еще надо сказать спасибо выдренку - за то, что оказался в своем водоеме. Или Ляле - за то, что устроила этот зверинец.

В это время они проходили мимо дачи Студента.

- Да! - вспомнил Макар. - Сюда еще Ладошку надо привести. Здесь один из наших соседей самую настоящую карусель устроил. Помнишь, я тебе рассказывал? Наверное, он по детству скучает.

Они заглянули за угол, и Макар, шедший первым, отпрянул, чуть не сбив Соню с ног.

- Ты что? - удивилась она. - Опять какой-нибудь бегемот?

- Тс-с... - сказал Макар и показал за угол пальцем. - Только не высовывайся! Кажется, тут все с ума посходили. Или я один...

Соня тоже осторожно заглянула за угол. Макар высунулся вслед за ней. Что и говорить, было чему удивиться!

Возле противоположного угла дома стояли на четвереньках Студент и Светланка. Между ними лежал старый эмалированный таз, перевернутый вверх дном. Светланка держала перед самым тазом широко растянутую металлическую сетчатую сумку, а студент, судя по всему, собирался приподнять край таза, при этом замахиваясь на него палкой.