Хонорик на тропе кладоискателей

- Не бойтесь, друзья! - раздался сверху, от купола, голос. - Сейчас я выключу этот мерзкий звук.

- Дядя Гриша! - воскликнул Ладошка. - Это он! Я же говорил, что не надо бояться!

Никто, конечно, не помнил, чтобы Ладошка такое говорил. Наверное, это ему так казалось.

И действительно, через секунду скрежет прекратился. Послышался шорох, издаваемый человеком, который слезает со стены, потом кто-то спрыгнул на землю.

- Ух, как я переволновался! - выдохнул Григорий Григорьевич, включив фонарик и освещая им себя. - Не бойтесь, это я. Ну и сглупили же мы с вами, Петр Петрович! Я только наверху, когда услышал, как вы подходите, понял свою ошибку. Ведь я мог бы испугать детей! Хотел как лучше, интересней, а получилось... Все - нет никаких звуков, нет ничего страшного!

- Да, действительно... - пробормотал папа. - Ладошка здесь, что и говорить, лишний.

- Ничего не лишний, - не согласился Ладошка. - Я меньше вас испугался!

- А как же... - не понял Макар. - Как же вы прекратили это звяканье? Земля-то до сих пор еще дрожит.

- И будет дрожать, - засмеялся Григорий Григорьевич. - Еще ровно минуту. Пока не проедет поезд.

- Поезд? - удивленно переспросил папа. - Какой еще поезд?

- Самый обыкновенный, - объяснил художник. - Дело в том, что неподалеку в лесу - железная дорога. И как раз в полночь проходит груженый товарный состав. Его собственный шум заглушается деревьями, а вот земля... Земля подрагивает.

- А скрежет? Почему звякает купол? - спросила Соня. - Ведь звук доносился сверху.

- Вот разгадка этой тайны. - Григорий Григорьевич посветил фонариком на свою руку. На ладони лежала связка больших старинных ключей. - Какой-то умник повесил эти ключи на купол - есть там такой крючочек... И когда купол дрожит, то ключи, естественно, позвякивают, а купол, как огромная металическая мембрана, усиливает этот звук. Видно, хорошо знаком с законами физики шутник, прицепивший эти ключики.

- Вот видишь, Ладошка, - засмеялся папа, - ничего страшного. Все так просто!

- Неинтересно, - поправил его Ладошка. - А я думал, привидение...

В его голосе было столько разочарования, что все засмеялись.

- Хотел привидение увидеть? - шутливо, как будто расстроившись, сказал Григорий Григорьевич. - Надо было мне в таком случае подольше посидеть на этой неудобной стене. Но, честно говоря, я испугался больше всех. Думаю, что же это такое: устроил, не подумав хорошенько, ночь ужасов для своих друзей!

Гул постепенно затихал. Теперь, зная про поезд, уже можно было расслышать в этом звуке удары колес. И как Макар раньше не различил эти перестукивания? Что и говорить, у страха глаза велики. Когда боишься, не до размышлений.

- Ничего-ничего, Григорий Григорьевич, - сказал папа. - Хоть и испугали вы нас, зато хорошо, что на примере показали, как просто все может быть объяснено. Наверное, и всякие там привидения превращаются в конце концов в силуэты деревьев или в пятна тумана. Я, помню, однажды вечером увидел очертания человеческого лица на дереве. Испугался, честно говоря... И только назавтра, вглядевшись, понял, что это просто рисунок ветвей! Ну что ж, пора домой, а то мама, наверное, заждалась нас.

Весело переговариваясь, вспоминая всякие подобные случаи, компания стала спускаться с холма. Макар еще раз оглянулся напоследок. И вдруг он опять увидел мелькнувший за часовней маленький огонек! Макар поколебался: сказать об этом? Но почему-то не хотелось. Все будут возвращаться к дому минут пять-десять, а ведь за это время вполне можно успеть вернуться наверх. В темноте легко оставаться незамеченным...

Макар отстал и повернул обратно. Вот и часовня, вот и открытая площадка - в полной темноте он по памяти выбирал дорогу. Кажется, огоньки мелькали за крайними развалинами. Как раз за ними можно будет и притаиться...

Большая свеча горела в углублении ниши, а возле нее сидели четыре тени. По негромкому голосу Макар узнал Ромео.

- И чего мы тогда тут торчим? - недовольно сказал он. - Спать пора. Сказали же, что пугать уже не надо. И ушли все - я слышал, что ушли.

- Не по пятам же за ними идти! - одернул его Сашок. - Выспишься еще, успеешь.

- Время идет, а мы ждем чего-то, - продолжал ворчать Ромео. - Чего ждем? Хотели же узнать у этого ученого точное место... Что, узнали?

- Да этот ученый сам ничего не знает! - отмахнулся Сашок. - Думали, что выложит все подробненько, так нет. Только еще большего туману напустил. Совпадение, большая вероятность совпадения... - Сашок словно передразнил кого-то. - А мы и сами знаем про совпадение. Нам точное место надо! Вот завтра и придется брать этого умника тепленьким. Раз у него эта рогулька вертится, пусть и вертит! Попробует пусть отказаться...

Макар лихорадочно соображал. "Ученый" - это Григорий Григорьевич? Почему ученый? А может... папа? "Умник" - это, скорее всего, он сам. Что это значит - завтра брать тепленьким? Его, Макара? Каким образом?

- Все, пошли, - сказал Сашок. - Простыню не забудьте. Хорошо, не пригодилась она, а то бы сами от страха... Боитесь небось?

- Нашел трусливых, - проворчал Ромео, поднимаясь.