Хорал забвения

— Ты, кажется, хочешь спросить, зачем Элионсу Фитиль?

— Чтобы кому-нибудь зафитилить? — пошутил Майкл.

Спарт выпрямила спину, прищурила и без того узкие глаза.

— Ладно, — сдался Майкл. — Так зачем ему Фитиль?

— Это символ ранга. Он означает, что у Элионса достаточно власти и силы, чтобы охранять Проклятую долину и Земли Пакта и следить за соблюдением договора между сидхами и Изомагом.

— Почему же он меня поранил этим Фитилем?

— Элионс, как и многие сидхи, ненавидит людей.

— Вы тоже нас не любите?

— Т’ал антрос. — Она ткнула себя пальцем в грудь. — Я наполовину человек.

— А почему сидхи не носят мечи?

— Они им не нужны. Воин-сидх грозен и без оружия. К тому же тут речь идет о чести. Для сидха смерть — это конец, после нее нет ничего. Правда, арборалы вселяют душу погибшего в дерево, но лишь на сравнительно короткий срок. Поэтому у сидхов есть неписаный закон. Сражаясь друг с другом, они могут полагаться только на свои мастерство и могущество, то есть на магию и силу воли.

— Я тоже буду учиться магии?

Спарт отрицательно покачала головой.

— Ни один человек не овладеет волшебством сидхов. Учись избегать встречи с ними, учись быть незначительным, незаметным. Не надейся победить сидха. Сами они считают, что сражаться с людьми унизительно, недостойно их великого могущества. Вот и пользуйся, это твой единственный шанс. Если все же не убережешься, — она хлопнула ладонью по земле, — то просто умрешь. Для людей в Царстве смерть — обычное дело, как для сидхов — в других местах. Так что старайся не сердить воинов.

— Я не понимаю…

— Поймешь со временем. А теперь отправляйся в Полугород и выполни наше поручение. Принеси зерна, и еще тебе нужно…

— Знаю. Попросить продуктов для себя.

Спарт взглянула на него, на несколько секунд закрыла глаза и удалилась.

Покой Полугорода был вполне под стать унылому пасмурному утру. Майкл улыбался и кивал встречным гибридам, но они не отвечали на приветствия, он уже не вызывал любопытство. Жители напоминали призраков, поглощенных неведомыми заботами. Лишь немногие женщины казались жизнерадостными.

В центре Полугорода Майкл свернул с главной улицы в кривой переулок. Базар состоял из дома (по-каскарски кэрсидх; обычно это слово произносилось огрубленно «керши»), полусферической формы, как большинство здешних строений, и крытого двора; последний занимал вдвое больше места, чем дом. Во дворе стояли лотки с товарами: в одном углу — снедь, в другом — сосуды с напитками (бутылки подозрительно напоминали те, что хранились в подвале у Брекера), в третьем — незатейливая одежда. Посреди двора за конторкой восседало начальство — управляющий базаром.

Спарт сказала, что его зовут Лирг. Дочь Лирга, Элевт, приносила молоко в хижину Журавлих. Управляющий никогда не брал денег — сидхи их презирали, хотя в Царстве ходили легенды о несметных сокровищах, — но внимательно следил за товарообменом в Полугороде. Судя по всему, здешняя экономика основывалась на общественных работах и распределении благ по потребности, нечто вроде примитивного коммунизма, о котором Майкл слышал на уроках мистера Вагнера. Продукты и другие необходимые товары возили через Проклятую долину. Когда Майкл подходил к базару, три большие повозки, запряженные парами сидхийских лошадей, подкатили с противоположной стороны площади.

Повозки были тяжело нагружены. На передней с равнодушным видом сидел возница — сидх высокого роста, в переливчатом наряде, как у Элионса, только без доспехов. От повозок и лошадей, взмыленных, как после долгой гонки, исходило своеобразное золотистое сияние. Оно вскоре угасло, но остался резкий сладковатый запах. Лирг вышел из-за конторки и принялся командовать разгрузкой. Возница откинул борта телег, и несколько прохожих энергично взялись помогать. Разговаривали мало. Товары относили под навес в четвертом углу двора или укладывали прямо на базарные прилавки. Никто не разглядывал новые товары, они нисколько не отличались от прежних. Очевидно, здесь придавали значение лишь непрерывности снабжения, а не разнообразию ассортимента.

Майкл подождал, пока повозки разгрузят полностью, потом вышел на площадь, не испытывая желания вступать в беседу. Возница поднял борта, провел по ним ладонями, и доски засверкали золотом. Потом он обошел лошадей и привычно похлопал каждую по крупу. На всем, к чему он прикасался, оставался золотистый след.

Когда Майкл подошел к конторке, за нею опять сидел Лирг. Гибрид вперил в него тяжелый взгляд: один глаз был черный, другой не открывался полностью из-за шрама. У Лирга были скорее каштановые, чем рыжие, волосы и загорелая кожа.

— Вам чего? — Он наклонился вперед, опираясь мускулистыми руками на конторку.

— Я пришел за зерном для Журавлих. И чтобы меня внесли в ваш список.

— Какой список? — Он внимательнее оглядел Майкла, потом кивнул. — Карточка. Понятно. Только продукты… Зерно — это все, что мы можем выдать, хоть вы и питомец Журавлих.

— Я не питомец, — проговорил Майкл сквозь зубы. — Я ученик и делаю, что они говорят.

Лирг усмехнулся, и Майкл покраснел.

— Понятно. Дочка!