Хорал забвения

— Я могу оказать влияние на Владыку Фитиля, но лишь небольшое. Если не вернешься к Журавлихам, твоей судьбой распорядится он. Что он с тобой сделает, я не знаю.

— Значит, никакого выбора?

Она повернулась на одной ноге — это казалось гротескной пародией на пируэт. Майкл посмотрел на противоположную стену и увидел под свечами длинную горизонтальную перекладину — станок для упражнений балетных танцоров.

— Может, тебе не доведется изведать эту тяжесть, безвозвратно теряешь что-то дорогое… и знаешь, что оно все еще живет. Возвращайся к Журавлихам. Надо учиться.

Майкл немного постоял молча, потом повернулся и вышел из зала. Он спустился по лестнице и остановился перед Элионсом, который держал в одной руке веревку.

— Джакап? — спросил Владыка Фитиля. Веревка начала разматываться, как потревоженная змея.

— Ламия приказала мне вернуться к Журавлихам.

— Здесь приказывает не она. Я — Владыка Фитиля.

— Вы не можете причинить мне зла, — сказал Майкл.

Сидх наклонился вперед и процедил, глядя на Майкла в упор:

— Ты прав, человеческий детеныш. Я не могу причинить тебе вред, пока ты исполняешь ее желания. Но сделай только шаг в сторону…

— Владыка Фитиля! — Тусклое сияние из танцевального зала обрисовало силуэт Ламии у балюстрады. — Блюди Пакт!

Майкл направился к двери.

— Обратно я поеду на коне, — заявил он, стараясь, чтобы голос не дрожал от страха и злости.

— На коне? — язвительно переспросил Элионс, выходя вслед за ним из дома. — И где же твой конь?

— На вашем коне.

Элионс презрительно рассмеялся.

— На моем. Мой прекрасный золотой скакун соблазняет даже людей. Ну что ж, оседлай его, антрос, продемонстрируй нам свою ловкость.

Майкл осторожно коснулся золотого сидхийского коня, потом вскочил ему на спину, как учили Журавлихи. Стоило ли похищать коня? Майкл решил, что это неблагоразумно, но его ноги уже сжимали бока скакуна.

Округа, погруженная в серый сумрак, внезапно затуманилась. Плоть коня под Майклом уподобилась расплавленному металлу, в котором пульсировала невероятная сила, и устремилась вперед. Казалось, расплавилось и тело Майкла. В ужасе вцепившись в гриву, он кричал, пытаясь остановить коня, но вопли тонули в шуме ветра.

Было ощущение, что всадники скачут следом, но, когда Майкл оглянулся на них, все вокруг бешено закрутилось, и он зажмурился, боясь лишиться чувств.

Вдруг конь остановился. Майкл прильнул к его холке, чтобы не свалиться. Под ними был пригорок, конь дышал ровно и легко. Он тряхнул головой и вздрогнул. Майкл соскользнул с седла и кое-как утвердился на ногах.

Скакун Элионса был среди коней свиты, окружившей хижину Журавлих. Спины животных поблескивали в лившемся из окон оранжевом сиянии. Элионс сошел с другого коня. Плащ Владыки Фитиля отражал мириады крошечных огоньков, рассыпанных по земле. Всадник, чей конь достался Элионсу, быстро пробежал весь путь, пересек ручей и теперь стоял у подножия пригорка.

Темные полосы тянулись вверх от горизонта, возвещая наступление ночи.

Из хижины появилась Спарт. Она глянула на Майкла и, воздержавшись от комментариев, обратилась к Элионсу. Несколько минут они говорили по-каскарски. Майкл поежился от холодного южного ветра. Вадники переговаривались между собой вполголоса.

Нэр высунулась из окна, позвала Майкла, и он нетвердой походкой побрел к хижине. Роскошные волосы Журавлихи шевелились на ветру и подсвечивались сзади, образуя золотой нимб вокруг головы.

— Был у Ламии? — спросила она.

Майкл кивнул.

— Изменилась?

— По-моему, она больна. Кожа вся трескается. — Ему полегчало. Похоже, его не собирались отчитывать за побег. — Я не хотел возвращаться, — неожиданно для себя признался он.

— Конечно. — Нэр закрыла окно.

Элионс сел на своего коня, и всадники исчезли во тьме. Майкл немного постоял возле хижины, потом забрался в свое убежище. Бири не показывался на глаза. Не с кем поговорить, даже некому бросить вызов.

Майкл думал об Элевт и Элине. Он надеялся, что Элина не беспокоится, и все же хотелось, чтобы она волновалась за него. Размышлял он и о собственных чувствах, удивительно спокойных. Казалось, он растерял все эмоции.

«Наблюдай и жди», — мысленно твердил Майкл, пока не провалился в сон.

Но прежде чем Майкл заснул в ту ночь, его посетили видения: родной дом, дворец Изомага, шелушащаяся кожа вокруг глаз Ламии. Он проснулся до рассвета и прислушался к гулу в небесах. Когда гул стих, Майкл выглянул из дома и увидел полоску света на горизонте. Ночью наползли облака, и хотя не слишком похолодало, хлопьями падал снег. И таял, едва коснувшись земли.

Приблизительно через час пришла Элевт в светлой шали и сапогах с высокими, до колен, голенищами. И снова девушка-гибрид принесла четыре ведра молока. Майкл стоял у своего дома, а она, едва взглянув на него, прошла мимо. Бири наблюдал за обоими из своего жилища. Поставив ведра перед хижиной Журавлих, Элевт пустилась в обратный путь.

— Элевт, — окликнул Майкл.

Она остановилась, по-прежнему не глядя на него.

— Вчера я не мог прийти.

— Да, я слышала.