Хорёк

Про ту самую Марину я не могу сказать ничего особенно плохого, но и хорошее тоже как-то не вспоминается. Обычная серая мышь, которая пристроилась временно там, а могла запросто уйти в любой момент в другое место. В-общем, особых симпатий у нас друг к другу не возникало, но и отвращения тоже. Когда же ей посулили денег, а потом напоили, то она согласилась принять участие в этом эксперименте. Ну, меня особо уговаривать не пришлось…

Так что когда я – при стечении избранной публики – продемонстрировал свои желания и умения в узкой особой области, то присутствующие оказались вполне довольны. Правда-правда, и Марина тоже, явно не ожидавшая от меня такой прыти и напора, не говоря уж про Блыдника, выигравшего спор. Он ведь, кажется, даже заключил пари на то, сколько раз я смогу сделать своё дело, и я его явно не подвёл. Ну и совершенно понятно, что после той истории сложились особые отношения ещё и с Мариной, моей коллегой и товарищем по несчастью.

Хотя никакого продолжения и развития это всё и не имело: она гуляла с разными парнями, рассказывать которым о том эксперименте не считала правильным – ну кто бы потом стал с нею считаться? Но и я тоже навязываться не стал: совсем не красавицей она была, и по большому счёту даже не в моём вкусе, так, мелкая тощая серая мышь с жиденькими волосиками и сиськами размером с лесной орех, так что та история тоже быстро заглохла. А потом случилось уже то, из-за чего я в итоге и попал сюда, закрыв себе дорогу к хоть какому-то приличному будущему.

Вы знаете, если бы я тогда не вляпался, не замочил Блыдника и остальных, то у меня было бы сейчас всё хорошо: руки теперь почти восстановились и почти вернули прежнюю ловкость, и я мог бы снова вернуться к тому делу, которое было любимым – главным делом моей жизни! Но тогда всё случилось потому, что этот ублюдок меня изнасиловал. Правда-правда, вспоминать тот день мерзко и противно, но случилось именно так. Да, лично Блыдник, которому надоели дешёвые и продажные бабы, путавшиеся обычно с ним, и которому захотелось меня унизить. И чтобы я больше ничего не посмел, именно поэтому он так и сделал, на очередной вечеринке для особых гостей, когда прислуживал только я один, а гостей припёрлось трое: всё те же пошляки и развратники, решившие в тот раз пойти ещё дальше, чем шли до того, и, поймав меня за руки и за ноги, позволили ублюдку сделать это.

Я уж не стану описывать свои ощущения: в протоколах я изложил их достаточно подробно и возвращаться к ним не собираюсь. В-общем, сопротивляться я не смог, и тварь размозжила мне всё так, что я еле добрался потом домой. Я еле мог ходить, а на вопросы матери – что же со мной случилось? – так ничего и не ответил. И дней пять потом приходил в себя, сказав, что просто заболел.

Но я не просто заболел: разошедшаяся сволочь полностью вытрясла из меня остатки страха и осторожности, я больше не собирался считаться с негодяями, заполонившими всю землю – в верхних этажах, где хорошо и комфортно, где они расположились с максимальными удобствами и привилегиями и получают все удовольствия от жизни, не позволяя остальным почти ничего!

И когда я осознал это, то решил замочить его: домашний телефон, а через него и адресок я выяснил уже раньше, так что оставалось определиться: когда, в какое время, желательно без всяких посторонних, к которым у меня не имелось таких претензий и такой злости, обеспечив себе при этом какое-то алиби, чтобы не пришлось потом отвечать за дело, которое некоторые другие посчитали бы благом.

Со мной, я не сомневаюсь, согласились бы многие из тех, кто на него работал: как и меня, их держала там высокая зарплата, а подойди и спроси почти любого из них – достоин ли Блыдник смерти? – он сказал бы «да», вот только некому из них было браться за такую миссию, и я взял её на себя. О чём ничуть не жалею!

Идти на дело я решил в субботу: в обычные дни я пахал как проклятый и был выжат как лимон, так что хоть какой-то отдых мне требовался. Также требовалась проверка оружия, так что в субботу с утра я съездил в одно место, где, я знал, будет тихо и безлюдно. Куда? Неважно, в один лесок, недалеко от Москвы, где любил иногда гулять. А поскольку лето уже прошло – стояла середина октября – то особо там делать было нечего и практически никто не шлялся, и я, забравшись в глухое место, наконец опробовал оружие.

Я продырявил тремя выстрелами две банки: специально ради чего посетил находившуюся неподалёку помойку и подобрал несколько банок из-под пива. Если учесть, что иногда я посещал тир, то стрелять я должен был неплохо, и именно так всё и оказалось. Дистанция составляла метров десять, банки я поставил в ряд на пенёк, и два выстрела из трёх оказались точными, проделав широкие рваные отверстия, так что можно было идти на дело.