Хорни Папочка

Он переворачивал меня как пушинку, с такой легкостью и непринуждённостью, словно я вовсе ничего не весила. Ладони легли на талию, чуть сжали, чтобы я прогнулась, выставляя ягодицы к верху. Член его коснулся ложбинки, потерся, но не торопился входить. От изнывающей вожделения захныкала, эмоции били через край, я сходила с ума от раздирающей потребности заполниться. Он засмеялся, так свободно и открыто, что захотелось потонуть в звуке его голоса.

Руки сжали мои запястья, вынуждая меня прогнуться сильней, а потом резкий толчок, и весь воздух вышел из легких. Он что-то говорил, но я не в силах была расслышать, полностью поглощённая его грубыми движениями.

«Привет, может, выпьем кофе после работы?» — сообщение от Валеры оседало чувством вины. Хочу построить отношения, в это время, находясь под зависимостью неизвестного мужчины. Ответила согласием, рассматривая золотой браслет на руке — новый подарок. Пожалуй, на этом пора останавливаться, написала короткое сообщение «Папочке» и заблокировала номер.

Глава 2

Шпильки неприятно скрежетали от моей попытки добраться до работы быстрее генерального директора. Край белой блузки неряшливо высовывался испод талии юбки карандаш, мятыми линиями развеивался по ветру, и никак не желал заправляться обратно. Перебежала дорогу на красный свет, ловя в спину несколько нервных гудков, и кажется крик недовольства, скрытый за стеклом.

Чёрный мерседес плавно заехал на парковку, и я ускорила шаг. Красивый номер 666 говорил о его владельце красноречивее любых слов. Сатана в очках не знающий личных границ, «София Михайловна вас ничего не смутило? Встреча с Завьяловым назначена на час, и через тридцать минут с Троицким, в другом конце города» — и это в три часа ночи. После разговора я ещё сорок минут представляла, как Дмитрий Станиславович горит в аду, кричит и плачет взахлёб.

Забегаю в бизнес-центр и быстро прожимаю кнопку лифта. Не спеша, на меня надвигается ненавистник мрачной, сковывающей тучей. Мысли об увольнении зажужжали роем мук, скопившемся над старым иссохшим трупом. Крепись, такую зарплату я смогу получить только если уйду в экскортницы.

— Доброе утро, Дмитрий Станиславович, — натягиваю дежурную улыбку, немного теряясь под видом карих глаз, — на семнадцатый?

Голос мой звучит слишком заискивающе, раболепно, становится тошно. Всегда так, стоит ему появиться, как моя гордость опускает по горлу, скатывается по кишкам, словно по Американским горкам и встаёт в аккурат между ягодиц.

— С вами всё хорошо? — Оценивающий строгий взгляд сухо прошёлся по моему лицу, с пониманием, что я произнесла очередную глупость.

Уверена, он бы меня уволил в первую же неделю, но вот незадача, такой график работы «сутки через силу» не смогли выдержать предыдущие пять секретарей. Киваю три раза, как собака на приборной панели, в ответ презрительный изгиб сжатых губ.

В отражении равнодушное лицо генерального напоминало вылизанное до блеска изваяние. Острые высокие скулы линией уходили к заостренным ушам, небрежная щетина смотрелась уместно, только очки скрывали небольшие синяки под глазами и красноту. Хоть раз выспался бы нормально и не звонил по ночам, опоздал, но нет, тайминг был встроен в его нутро, чтобы делать жизнь сотрудников по-настоящему невыносимой.

Без лишних слов направилась делать кофе для этого вампира. Двойной эспрессо обязательно с одной салфеткой на блюдечке, чтобы глаза продрать смог и взглянуть на подготовленные отчёты. Желательно донести не пролив ни капли, иначе придётся делать новый.

— Ваш экспрессо, — горячий аромат немного взбодрил, только язык заплетается.

Дмитрий Станиславович перелистывает листы, задумчиво всматривается в цифры. Ровная спина, широкие плечи обтянутые белоснежной рубашкой, длинные пальцы, красивый мужчина, только аура вокруг него недобрая, напоминает кислотное облако, чуть задержишься рядом, и кожа начнёт спадать с костей. Угрюмый и требовательный, такие покупают девушку за хрустящие купюру, добровольно на такое пойти сродни самоубийству. Не удавит, так загрызёт. И всё над состоянием трясётся, все деньги мира решил заработать.

— Эспрессо

— Что?

— Это итальянское слово. Правильно произносить без буквы «К», я уже говорил вам.

— Да, я так и сказала.

— Разве? — Он откинулся на спинку кресла, пренебрежительно поднял брови.

Прошу, только не сегодня. Тихо вернулась на своё место, чуть ли не поклонившись ему, совсем из ума выживаю. Оно и ясно, родители всегда были на работе, и относились к ней как к святому благоговению.