Хороша была Танюша

Был он чернявый, верткий, с легкими усиками. Так-то ведь с виду и не скажешь, что «химик», обычный парень, даже симпатичный.

– Ну-у, наверняка у вас, девочки, под матрасом припасы типа тушенки или колбасы… – он слегка стушевался, понял, наверное, что я могла и обидеться.

– Ага, палка финского сервелата. Еще чего захотел! – я ответила нарочито грубо, надеясь, что он наконец отвалит.

– Ладно. Закусим галетами. Ну так как насчет водки?

– Я не хочу с тобой разговаривать.

– Подумаешь, сахарная какая. Достоевского читала, да?

И, не дождавшись от меня ответа, продолжил:

– А как звали князя Мышкина, помнишь?

Я не помнила, как звали князя Мышкина, «Идиота» мы вообще не проходили в школе. И от этого мне стало тем более горько, поэтому я молча встала и, толкнув его плечом в дверях, выскочила через столовую на улицу, только зацепив глазом Василису, которая хохотала, запрокинув голову, над какой-то шуткой белобрысого. Мне казалось, что я по уши извалялась в грязи. Грязь хлюпала под ногами, но это была обыкновенная осенняя грязь.

Моросил мелкий, почти невесомый дождь. Я остановилась на полпути между столовой и нашей избой. Там мирно и тепло светились окна в горнице, где вдоль стен рядами стояли наши кровати. Там отдыхали девчонки, играли в карты на интерес, учили друг друга раскладывать пасьянс и по очереди разглядывали финский каталог одежды, который кто-то прихватил с собой неизвестно зачем. Может быть, похвастаться, что видел все эти товары в натуре, ел настоящий финский сервелат и пил настоящий кофе, а не бурду, которую продавали у нас под названием «Курземе». Модели в каталоге улыбались во весь рот, радуясь, что у них есть такая красивая одежда. А я переживала, что у меня не может быть таких шмоток, потому что нет родственников в Финляндии, которые бы мне все это прислали. Я была чужой в компании, со мной общались разве что по житейскому поводу, когда просили передать ложку или хлеб. А Василиса, к которой я даже немного прикипела, развлекалась в столовой с этими монстрами. Пила с ними настоящую водку!

Я подставила лицо дождю. Над головой раскинулось огромное фиолетовое небо, испещренное рисунками звезд. Прямо по курсу над нашим домом, на севере под Полярной звездой, завис ковш Большой Медведицы, я никогда не видела его так четко, и это показалось мне настоящим чудом. В городе звезд не видно из-за рассеянного света фонарей, а из нашего окошка, с пятого этажа, видна только небольшая полоска неба над соседней крышей, на которой вечно сидят вороны, вот и весь пейзаж. Но вскоре стекла моих очков залепили дождинки, и мне пришлось снять очки. Рисунок звезд размазался, и я ощутила себя совершенно беспомощной и уже не понимала, в какую сторону идти.

– Ну ты чего, дурында? – за спиной раздался голос Василисы. – Испугалась чего?

– Как ты можешь с этими… Нет, я не понимаю, – я высказала с жаром, надевая очки, чтобы сориентироваться под небом.

– Забавные ребята, ты чего. Особенно этот чернявый.

– Они же «химики»!

– Ну и что. «Химию» за всякую ерунду дают. Ну, подрался по пьянке на танцах…

– По-твоему, мало?

– Глупая ты, – Василиса рассмеялась не зло. – Жизни еще не видала. Ладно, не хочешь и не надо. Ты нам хоть банку тушенки дай, а. Ну у тебя же есть.

– Я для зэков тушенку сюда везла?

– Ну я же не для них прошу, а для себя. Это я без закуски не могу, сразу отрубаюсь, и никакого кайфа. Ты мне дай, ну пожа-алуйста.

Глубоко вздохнув, я молча двинулась к дому, и Василиса расценила мой вздох как согласие.

– Ты ложись спать, я сама картошку дочищу, там осталось-то всего ничего. И угли потушу, и столовую на замок закрою, – говорила она больше в воздух, семеня за мной.

В сенях я споткнулась о высокий порог. Старый дом, казалось, меня не любил, я то и дело налетала в нем на углы, спотыкалась или ударялась головой о притолоку. Мое полупадение на самом входе девчонки встретили смехом:

– Вы там что, уже выпить успели?

– Нет, только собираемся, – ответила Василиса с железом в голосе, и смех тут же умолк. Я залезла под кровать, нащупала в рюкзаке банку и постаралась незаметно передать ей, но все увидели и это. Сунув тушенку в куртку, она молча вышла.

– Ну, а я что говорила? – раздался голос Регины Бушуевой, строгой девушки с русой косой; председатель совхоза назначил ее нашей старостой. – С «химиками» снюхались. Да они нам столовую подожгут. Сколько их там?

– Ничего не подожгут. Отстаньте, – я попыталась стащить через голову свитер, но застряла.

– Помочь? – хмыкнула Регина. – Эвон как тебя на тушенке-то развезло.