Хороша была Танюша

Ей опять показалось, что простой вопрос Сергея, заданный совершенно напрасно на самом пороге, когда во дворе уже ожидало такси, означал вовсе не то, что вроде бы означал. Сергей попросту уточнил, такая ли она дура, как ему в последнее время представлялось. Потому что забыть паспорт дома, отправляясь на юг, могла вот именно что полная дура, у которой в голове одни финтифлюшки и которая по большому счету вообще не понимает, что такое отдых на юге.

– Точно взяла? – повторил Сергей.

– Да что я, дура, по-твоему?! – Танюшка взорвалась.

Майка захныкала.

– Танюха, да я же пошутил. А лишний раз проверить не помешает.

– Да проверяла я уже десять раз, и билеты проверила, и какие у нас места, наизусть знаю! Ты давай у себя на работе командуй, а здесь не смей!

– А чего так?

– Здесь я хозяйка, понятно?! – она и не думала шутить. И не понимала, как может быть иначе, если она в своем доме большуха, которая верховодит.

Майка хныкала уже без причины, просто оттого, что на нее сейчас мало обращали внимания. Танюшка только жалела, что ей нельзя точно так же захныкать, именно этого ей хотелось всякий раз, когда Сергей ее откровенно попинывал, пусть даже он потом говорил, что просто пошутил.

Когда тронулся поезд, немного отпустило. Ей показалось, что вместе с пейзажами родного города в окне уплывают прочь мелочные обиды и вся та несуразица, которая разрушает радужные ожидания счастливой жизни. За чередой гаражей потянулась свалка мусора возле самого железнодорожного полотна, затем забор, исписанный похабщиной, а дальше – убогие окраины, которые не могла скрасить даже буйная зелень палисадников. Серые шиферные крыши, облезлые корпуса бараков, на некоторых еще сохранились лозунги «Наш труд – тебе, Родина!», потом полупустое пространство, разграфленное телеграфными столбами с намеком на какой-то четкий план, от которого почти уже ничего не осталось. Танюшке вспомнилось, как осенью восемьдесят второго ездили в колхоз на картошку. Поля лежали за озером, километрах в десяти от последней живой деревни, а вокруг вдоль дорог шагали такие же точно столбы, и только они одни свидетельствовали о том, что этот край обитаем, ну еще каждое утро откуда ни возьмись возникал тракторист, и его железный конь поднимал из земли ровные борозды. Танюшка тогда впервые задумалась о том, что вот есть в нашей стране большие и малые города, в которых плохо ли хорошо ли течет жизнь, вокруг городов есть деревни, в них тоже своим чередом идет жизнь, а вот в пространстве между деревнями вообще почти что ничего нет, странная пустота на многие километры вокруг. И в этой пустоте растет одна картошка, а это значит… Что это значит? Танюшка так и не смогла сформулировать даже для себя.

– В Латвии такое невозможно, – сказал Сергей.

– Что? – очнулась Танюшка.

– Я имею в виду мусор вдоль дороги и вообще…

– Возьми меня когда-нибудь с собой в Ригу, – сказала, глядя в окно, Танюшка. Ей хотелось этого уже давно, и она еще ждала, что Сергей когда-нибудь предложит ей сам, но то сессия случалась, то Майку было не с кем оставить. А теперь вроде бы жизнь входила в новое русло.

– Подрастешь – возьму, – ответил Сергей.

Поезд мерно потряхивало, колеса стучали ритмично: на-юг, на-юг, на-юг, на-юг… Хотя до юга было еще очень далеко, за окном тянулась чересполосица лесов и полей, которая на бюрократическом языке называлась Нечерноземьем и где, следовательно, ничего не росло, кроме картошки.

Ближе к ночи к ним в купе на какой-то промежуточной станции подсела округлая конопатая молодуха с белесыми ресницами. Буркнув в ответ на приветствие, она тут же разложила на столике обильную снедь и принялась за трапезу, наворачивая сало с зеленым луком. Ела она жадно и некрасиво, как бродячая собака, стараясь быстрей проглотить кусок, пока никто не отнял. Танюшке вскоре стало по-настоящему противно, и она уставилась в окошко, хотя за ним тянулся тот же монотонный унылый пейзаж. Наконец молодуха, вытерев салфеткой жирные пальцы, зачем-то сообщила:

– К мужу еду, в Тарасовку. Там сад, яблоки растут, крыжовник. Лето погуляю, дак и забеременею, гляди.

Танюшка не нашлась, что ответить. А молодуха между тем продолжала, что муж у нее военный, а она работает почтальоном, и познакомились они в воинской части, в которую она почту приносила: «Гляжу, говорит, какая пухленька почту приносит, – решил жениться». Танюшка только про себя удивилась, неужели кому-то могла понравиться конопатая девка, причем настолько, что он сразу решил жениться.

– А ты сама-то замужем? – спросила молодуха.

– Да, вон муж на верхней полке.

– Это хорошо. Муж нынче – это целое состояние. А то еще рожают без мужа… Твоя дочка, что ли? – она кивнула на Майку, которая спала, раскинувшись, за спиной у Танюшки. – Красивым везет, не то что нам, обычным людям. Мы-то уже полгода живем, а деток не получается. Вот я и подумала: в Тарасовке погуляю на свежем воздухе. У свекрови там дом, летом можно прямо на веранде спать…