Хорошая девочка

– Будешь махать руками или еще что учудишь ― прибью, понял? ― голос ее был полон льда и лишен всякого сочувствия.

Тельце домового затряслось от обуявшего его испуга.

– Ты меня видишь? Но как?

– Я бы тебе показала, но лень. А сейчас…

– Ты ведьма? Но ведьмы всегда уважали домовых, да, уважали! Из какого ты ковена? Я буду жаловаться, буду жаловаться, так и знай!

Девушка равнодушно пожала плечами:

– Ладно. Придется по-плохому.

И она подняла бедного домового, беря его в охапку.

– Не надо по-плохому, госпожа, я пошутил, не надо! Кузьмич будет хорошим… Хочешь, я тебе ботиночки почищу? Ну, хочешь?

– Не хочу, ― бескомпромиссно ответила Оля.

– Убивают!!! Люди добрые!!! ― вдруг закричал домовой. ― Помоги…

Девушка выронила его и с силой приложилась своей рукой о его плешивую макушку.

– А ну заткнись! А то реально пришибу. Тупая нежить, я же пытаюсь ответить на твой же вопрос, балда.

– Какой вопрос, госпожа? ― обиженно промямлил домовой, потирая голову. ― И я не нежить! Я благородный дух!

– Пердух, ― невозмутимо парировала Оля. ― От тебя несет за версту. Самому не противно?

– А ты бы тут пожила с мое, зазнайка ты болотная! Все вы, люди, знаете лучше нашенского, везде свои носы суете.

Оля спокойно выслушивала жалобы бедного домового, роясь в своей сумке, которую она оставила в прихожей.

– Вот бабка ее, этой Ксюшенции, вот она дама была знатная, понимала, как надо обращаться с благородными духами! И угощала меня, и благодарила, и спокойной ночи каждый день желала! А эта… тьфу! Ни манер, ни воспитания!

– Девочка о тебе ничего не знает, не вини ее, ― тихо произнесла Оля, наконец вытаскивая из сумки предмет своих поисков.

– А я в этом виноват, что ли? У вас, людишек, сейчас везде эти, как их, тырнеты понатыканы, могла бы набраться умишка…

– В Интернете сейчас полезной информации и с огнем не сыщешь. Ладно, хватит жаловаться. Вот тебе ответ на твой вопрос.

И она показала ему маленькие ножны с кинжалом внутри.

– Какой вопрос? ― испуганно спросил домовой, с опаской поглядывая на кинжал.

– Ты же спрашивал, кто я такая. На, возьми, не бойся.

Кузьмич вприпрыжку, смешно покачивая своим толстым тельцем, подошел к девушке и подозрительно уставился на кинжал.

– Магическая, дескать, вещица?

– Вовсе нет, ― девушка слегка улыбнулась. ― Просто вещь. Сама в себе. Посмотри поближе. Сразу и поймешь. Ваш народец же любит говорить, что лучше один раз увидеть, чем…

– Много ты о нашем народце знаешь, человек! Вот прям каждый норовит что-то умное сказать, да… ― раздраженный домовой наконец притронулся к ножнам, отсвечивающим металлическим блеском.

Оля целую минуту наслаждалась его истошным пронзительным воплем, который, наверное, было слышно во всем доме. Домовой шарахнулся от нее, забился в угол, потирая свою обожженную руку.

– Это же… это же… меридий, черт бы меня побрал, ― в глазах Кузьмича застыл первобытный ужас.

– Все верно, господин домовой, он самый. Я очень рада, что ты почувствовал его даже сквозь металлические ножны. Можешь представить себе, что будет, если я притронусь к тебе самим кинжалом.

– Не надо! Прошу не надо! Я не виноват! Я исправлюсь, честно!

– Очень надеюсь на это, ― девушка удовлетворенно хмыкнула. ― Очень надеюсь, Кузьмич. Нам с тобой предстоит много работы.

– Но ты… ты же… ― домовой хотел сказать, но вовремя спохватился, закрывая себе рот грязными волосатыми ладошками. ― Ты убьешь меня.

И он обреченно, в полуобморочном состоянии скатился на пол.

– Вовсе нет, ― возразила Оля, убирая оружие обратно в сумку. ― Я убиваю только тех, кто опасен. И ты, если исправишься, можешь прожить еще очень и очень долго. Если захочешь, конечно.

– Хочу! Все сделаю, что вы попросите, госпожа! ― Кузьмич резво встал и побежал на кухню, возвращаясь оттуда с веником и совком.

– Молодец, ― девушка потрепала вставшего на путь истинный домового по голове. ― Но не сейчас. Сначала приведем в порядок твою хозяйку. В психологическом плане. Избавим ее от дурных мыслей, поможем очистить себя от дурного влияния и сглазов чужих людей. А уж потом можно взяться и за уборку. Она никогда не помешает.

Было видно, что домовой слегка замялся. Как будто он набирается смелости перед очередным вопросом.

Наконец он решился:

– Госпожа, а вы и правда… правда…

Девушка снова улыбнулась, а затем присела на корточки, глядя домовому прямо в глаза:

– Да. Это правда. Я ― аудитор.

* * *

Поезд из Нижнего Новгорода должен был прибыть в 11:26. Стоимость поездки в купе составила 2200 рублей.

Это дорого. Даже очень.

Но Юки не была согласна на иные условия, поэтому Оле пришлось заплатить. Благо это именно она попросила свою подругу проведать, как обстоят дела в городе, что на реке Волге.

Оля ожидала на условленном месте рядом с Курским вокзалом, попивая горячее какао из пластмассового стаканчика. Какао она сварила сама, дома, а затем перелила в небольшой термос, который всегда носила с собой в удобном рюкзаке.

А все потому, что покупать что-либо в московских кафе ― удовольствие не для бедных. Точнее, люди и становятся бедными, потому что тратят половину своих сбережений на разнообразную снедь и напитки.