Хорошая девочка должна умереть

Пиппа сидела за столом, положив руки на клавиатуру ноутбука, куда только что перекинула фотографию рисунков, сделанную на телефон. Наконец она добралась до них прежде, чем они исчезли под дождем, ногами или шинами. Теперь у нее есть улика. Улики по-прежнему очень важны. Более того, это не просто улика — это доказательство. Доказательство, что не она рисует фигурки и убивает голубей бессонными ночами.

— Может, лучше поживешь пару дней у меня? — спросил Рави, поворачивая Пиппу к себе лицом. — Мама не будет против. Правда, я встаю очень рано…

Пиппа покачала головой.

— Не надо. У меня все хорошо.

Святая ложь!.. От происходящего никуда не деться, однако ей это на руку. Только так она сможет привести свою жизнь в порядок. Сумеет выбраться из серой зоны и вернуться к нормальному существованию, где все делится на черное и белое.

— Ничего хорошего, — сказал Рави, запуская пальцы в темные волосы, которые отросли настолько, что начали завиваться на концах. — Все очень плохо. Знаю, по сравнению с тем, что мы пережили, это пустяк, но так быть не должно. — Он посмотрел на Пиппу. — Ты ведь понимаешь, что это ненормально, правда?

— Понимаю, — ответила она. — Вчера, как ты и хотел, я ходила в полицию. Но, видимо, опять придется проводить расследование самой. — Она дернула за заусенец и оторвала кусочек кожи, под которым проступила капелька крови. — Я все решу.

— Каким же образом? — непривычно строго спросил Рави.

Он сомневается в ней? Только этого не хватало! Он единственный, кто до сих пор не потерял в нее веру.

— Твой папа знает о том, что происходит? — уточнил Рави.

Пиппа кивнула.

— Он знает про мертвых птиц; первого голубя мы нашли вместе. Правда, мама решила, что тушки принесли соседские кошки. Про рисунки я тоже рассказывала, хоть он их и не видел. Когда папа пришел домой, они уже стерлись.

— Пойдем покажем сейчас, — сказал Рави настойчивее, чем обычно. — Давай.

— Что это даст? — вздохнула Пиппа.

— Он твой папа. — Рави демонстративно пожал плечами, словно озвучивая самую очевидную на свете истину. — И он два метра ростом. Пусть будет на нашей стороне.

— Он корпоративный юрист. — Пиппа отвернулась, поймав отражение своих пустых глаз в темном экране ноутбука. — Если бы вопрос касался слияния двух компаний, он бы себя показал. Но здесь другое. — Отражение нахмурилось. — Это моя сфера ответственности. Я справлюсь.

— Ты не на экзамене.

Рави почесал затылок, пытаясь унять фантомный зуд.

Он неправ, это именно экзамен. Проверка. Финальный суд.

— Это не школьный проект и не очередной сезон подкаста. Здесь не может быть ни победы, ни проигрыша.

— Я не хочу спорить, — тихо произнесла Пиппа.

— Разумеется. — Рави присел, чтобы их глаза оказались на одном уровне. — Мы не спорим. Я переживаю за тебя, ясно? Я хочу, чтобы ты была в безопасности. Я люблю тебя и всегда буду любить. Неважно, сколько раз ты чуть не довела меня до сердечного приступа или нервного срыва. Просто… — Он замолчал, и голос у него сорвался. — Очень страшно знать, что тебе хотят причинить боль. Ты — моя половинка. Моя малышка. Мой сержант. Я обязан защищать тебя.

— Ты и так меня защищаешь, — сказала Пиппа, удерживая его взгляд. — Даже когда тебя нет рядом.

Он ее спасательный плот, ее опора в понимании того, что на самом деле представляет собою добро.

— Вот и славно, — усмехнулся Рави, сделав пальцы пистолетом и направив на нее. — Хоть я и не мускулистый громила и не умею метать ножи лучше олимпийских чемпионов.

Губы против воли растянулись в улыбке.

— Ох, Рави. — Пиппа провела пальцем по его подбородку, потом запечатлела поцелуй на щеке, коснувшись уголка рта. — Ты ведь знаешь, что мозги всегда побеждают грубую силу.

Рави со стоном выпрямился.

— Черт, нельзя мне сидеть на корточках, задница просто отваливается.

— Вот и покажи ее моему сталкеру. — Пиппа засмеялась. Впрочем, смех оборвался, когда она вдруг задумалась о другом.

— Что такое? — спросил Рави, заметив перемену в ее настроении.

— Он умный, правда? — Она снова хохотнула, качая головой. — Умнее некуда.

— Почему?