Хорошая девочка (ЛП)

Если бы я не прислушивался намеренно, то не услышал бы ее слов. Элени так тихо произнесла их, что я сомневался, прозвучали ли они. Медленно обернувшись, я взглянул на ее измученное лицо.

— Так быстро сдаешься?

Она скромно улыбнулась, и я, не сдержавшись, улыбнулся в ответ. Элени, подняв руки вверх, вздохнула и сказала:

— Ну хорошо, да, я умираю от жажды. Ты прав. Я чертовски истощена и чувствую себя дерьмом. Я до сих пор не хочу брать твою гребаную еду и вообще ненавижу что-либо просить у тебя. Но ты прав в том, что я борюсь. Я буду бороться с тобой или с другими ублюдками, которые попытаются мне навредить.

— Но ты не будешь бороться с собой?

— Прекрати, пожалуйста.

Ее глаза наполнились слезами, и я получил возможность понаблюдать за тем, как девушка старалась контролировать свои чувства.

— Ты держишь меня взаперти в странном доме, напялив на меня тупую розовую ночнушку. Вместо того чтобы быть НОРМАЛЬНЫМ гребаным похитителем, ты хочешь бросать мне в лицо, какое я дерьмо?! Тебе так нравится сыпать соль на мои чертовы раны? Подливание масла в огонь заставляет чувствовать себя человеком? Ты похитил живого дышащего человека, ДОЛБАНОЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ СОЗДАНИЕ. И я даже не знаю, что сказать на это. Кстати, как, черт подери, тебя зовут, а? Я даже не имею понятия, как к тебе обращаться.

— Называй меня Господин. — Ее глаза расширились, и я расхохотался. Честно говоря, мне было бы противно, согласись она называть меня подобным образом. — Меня зовут Габриэль.

Впервые за все время Элени посмотрела на меня без неприязни и без притворства. Глядя в одну точку и дотронувшись рукой до бедра, она неосознанно провела пальцем по татуировке с ангелом.

— Люблю это имя.

Я медленно подошел к столу, взял стул и, повернув его, сел.

— Кстати, об этом... — выпалил я, устраиваясь поудобнее. — Почему ты выбрала именно архангела Гавриила? Что подвигло тебя навсегда запечатлеть этот образ на своей коже?

Между нами повисла тяжелая тишина. Для меня не стало загадкой, что девушка борется с собой, не зная, послать ли меня куда подальше или все-таки сдаться и поговорить по душам.

И когда она открыла рот и заговорила, я сильно удивился.

Глава 17

Элени

В тот момент между нами словно искра пробежала. И пусть сложно забыть все, что он со мной творил, но и исключительным монстром я его не считала. Несмотря на внешнюю ожесточенность то и дело проблескивали иные аспекты его натуры. Я начинала понимать, что под черными одеждами и татуировками прячется такой же отчаявшийся человек, как и я сама. Чтобы скрыть собственную ранимость, он сохранял суровый вид, не позволяя себе реагировать на мои нападки. И сейчас, находясь рядом с ним и глотая время от времени принесенную им воду, я решилась рассказать похитителю о самой важной своей татуировке.

— Знаешь, в Библии говорится, что когда архангел Гавриил явился людям, то они сильно испугались? — Я сделала паузу, позволяя переварить свои слова. Но потом заметила, что Габриэль буквально ловит каждое мое слово. От столь пристального внимания, наверное, впервые на моей памяти, я даже немного оробела. Тем более сейчас передо мной сидел вовсе не очередной пьяный мудак или дружок-идиот, который притворяется, что понимает меня. И хоть я знала этого мужчину всего несколько дней, он понимал меня как никто другой.

— Когда Даниил встретился с Гавриилом, он от испуга шлепнулся в обморок.

Я хихикнула, представив себе людей, которые примерно так же реагировали на Габриэля. И тут же одернула себя: «Я сижу и просто хихикаю? Какого хрена?»

— Когда Гавриил встретил Захарию, его первые слова были: «Не бойся». В Библии сказано, люди не осознавали того, что каждый раз появляясь, Гавриил приносил благие вести: Деве Марии о грядущем материнстве, Захарии о рождении сына, Иоанна Крестителя, а Даниилу он рассказал об окончании еврейского пленения. В моей жизни происходило столько плохих событий, что я нуждалась в человеке от Бога. Нуждалась в защите Всевышнего. Пусть бы Господь позаботился обо мне, раз больше некому. — Глупые слезы навернулись на глаза, и я быстро смахнула их, не желая больше выглядеть жалкой. Впервые я плакала не от боли или постоянно преследовавших меня воспоминаний, а от собственного рассказа. — Возможно, запечатлев ангела на своей коже, я получу, наконец, хорошие для себя вести.

Я не знала, почему решила открыться Габриэлю, но кои-то веки голоса в моей голове послушно молчали. Конечно, я не победила их, но, черт возьми, мир и тишина внутри действовали как бальзам на душу.

Мне так понравились новые ощущения, что я продолжала болтать без умолку, уже не заботясь о том, слушает ли меня Габриэль. При этом я не думала, что исповедуюсь своему похитителю, это была скорее исповедь самой себе.

— Понимаешь, Габриэль, мой ангел — это моя защита. Звучит немного иронично, принимая во внимание тот факт, что это имя имеет для меня двоякое значение.