Хорошая девочка (ЛП)

Я ненавидела просыпаться в клетке, скучая по прекрасной спальне, которую предоставил Габриэль, когда впервые взял меня. Вспомнилось, как сильно я, блядь, ненавидела его в те дни, как сильно желала ему смерти. Но сейчас не смогла заставить себя вновь воскресить глубокую ненависть, что я испытывала к нему тогда. Она исчезла, как будто время, которое я провела здесь, поглотило ее.

Желудок скрутило, и я опустошила его содержимое на пол. Прошло достаточно много времени с тех пор, когда я в последний раз ощущала себя такой больной. Я задавалась вопросом, связано ли это с постоянным чувством тревоги; беспокойством о том, что похититель собирается сотворить со мной, когда, наконец, потеряет рассудок настолько, что осуществит задуманное и убьет меня.

Голоса ожили, стоило мне усесться на пол и начать плакать. Я делала это каждый день с тех пор, как застряла в клетке. В моей жизни имелись вещи, о которых я слишком сильно сожалела, чтобы отказаться от них. Упущенные возможности, все, что я испортила, люди, которых использовала. Габриэль заставил меня открыть глаза и понять, что я неправильно поступала. Он заставил меня захотеть измениться, и из-за этого я никогда не смогу ненавидеть его.

Следовало желать ему гореть в аду. Следовало ненавидеть его всем существом. Однако я не обманывалась: в глубине души сама была в таком же дерьме, как и он. Я хотела любить его, хотела исправить его. Только вот это оказалось невозможно.

Глава 36

Габриэль

Тридцать один день. Прошел тридцать один день, как я вытаскивал ее из клетки. Тридцать один день с тех пор, как я пытался покончить с Элени, уничтожить всю ту грязь, что продолжала существовать внутри нее. Она постоянно напоминала о демонах, которые украли мой рассудок и заменили его иллюзиями.

Выпуская девушку из заточения, я в первую очередь заботился о ней. Как будто купание, кормление или переодевание облегчили бы боль, которую она, в конце концов, перенесет. Она ежедневно извинялась, следуя за мной и желая умереть, готовая погибнуть от моей руки. Я, наконец, убедил Элени, что это должно произойти. Единственный способ компенсировать гибель моих родных и жизнь тети. Дело было даже не в ее родителях, а в пагубном пристрастии. Если бы она умерла, то вместе с ней умерла бы и ее зависимость, а я бы выполнил свою миссию. Ведь именно для этого я выжил. Я не сомневался в этом. С тех пор как понял, зачем пришел в этот мир, демоны больше не преследовали меня.

А затем случалась странная штука. Когда она приводила себя в порядок, смотрела на меня светлыми глазами или произносила извинения своими красивыми полными губами, я знал, что это будет происходить каждый день. Элени шептала свои чертовы слова, а я слышал их даже ночью, когда спал. Они утешали меня, хотя мне следовало их ненавидеть. Я засыпал под звук ее голоса.

«Прости, Габриэль, ты не заслуживаешь этой боли. Ты прав, я такая же, как они, и если бы не ты, я бы никогда этого не узнала».

Интересно, догадывалась ли она, что именно произнесенные слова изо дня в день спасали ее. Вместо того чтобы засунуть голову Элени в заранее подготовленную петлю или провести лезвием по ее запястьям, я находил губами ее губы. Губы, которые произносили все эти красивые слова, и мое тело оживало, желая ее прикосновений, возбуждаясь от ощущения ее рук на моей коже. Никогда и никому я не позволял прикасаться к себе кроме многочисленных медработников. И даже тогда мне приходилось терпеть это сквозь зубы. Мне не нравилось видеть печальные взгляды на их лицах, когда они понимали, что я никогда не стану нормальным, таким, как все.

Раньше я жалел себя, а потом понял, что шрамы являлись напоминанием, болезненным знаком, который в конечном итоге приведет меня к моей судьбе. До Элени я не существовал и не буду существовать после нее. Однако когда мы были вместе, я узнал, каково любить другого человека, позволять кому-то прикасаться к себе, не испытывая ненависти. Она не выглядела грустной, когда смотрела на меня. Она призналась, что я красив и что она желает меня. И я оказался слишком эгоистичен, чтобы отказаться от этого. Я не смог бы смотреть, как она умирает, и продолжить жить. Не смог бы существовать в мире без этой девушки.

Поэтому на тридцать первый день я решил, что мы умрем вместе. Придумал выбрать ее любимый яд и добавить его и себе. Я не стал бы менять схему. Вытащил бы Элени из клетки, искупал бы и одел только для того, чтобы снова раздеть и трахнуть так, чтобы мы с трудом могли бы шевелиться. На ужин я подал бы ей любимые блюда, о которых читал в ее многочисленных постах в интернете. А потом, когда она насытится, привел бы ее в гостиную, где играла бы красивая музыка, а в камине горел огонь. Я бы попрощался с ней в последний раз.