Хорошая дочь

Карин Слотер Хорошая дочь

Karin Slaughter

The good daughter

Copyright © 2017 by Karin Slaughter. All rights reserved.

…То, что вы называете моей попыткой подчиниться, хотя на самом деле это не попытка подчиниться, а попытка принять и сделать это охотно. Может быть, даже с радостью. Представьте себе, как я, сжав зубы, гонюсь за радостью – в полном боевом облачении, потому что это очень опасная погоня.

Фланнери О’Коннор, «Навык существования»

Что случилось с Самантой

16 марта 1989 г., четверг

Саманта Куинн бежала к дому по длинной безлюдной сельской дороге, и ноги ее горели, будто их жалила тысяча ос. Бешеный стук сердца и удары кроссовок по голой земле слились в едином барабанном ритме. Убранные в хвост волосы вымокли от пота и толстой веревкой хлестали по плечам. Девичьи лодыжки, казалось, вот-вот треснут от напряжения.

Она прибавила скорость, глотая сухой воздух, превозмогая боль.

Там, впереди, в тени матери, стояла Шарлотта. Впрочем, все они жили в тени матери. Гамма Куинн возвышалась над действительностью: цепкие голубые глаза, короткие темные волосы, кожа бумажной белизны и острый язык, который тоже можно было сравнить с бумагой, ведь он порой наносил крошечные порезы в самых болезненных местах. Гамма следила за временем по секундомеру, и Саманта издалека заметила, как она неодобрительно поджала тонкие губы, посмотрев на стрелку.

Тиканье секунд эхом отозвалось в голове Саманты. Она заставила себя еще ускориться. Жилы в ногах взвыли. Осы теперь впивались в легкие. Эстафетная палочка норовила выскользнуть из потной ладони.

Двадцать ярдов. Пятнадцать. Десять.

Шарлотта заняла стартовую позицию спиной к приближающейся Саманте и, устремив взгляд вперед, побежала. Она выставила правую руку назад, чтобы вслепую схватить палочку, как только та ударится о ладонь, и начать свой этап эстафеты.

Передача палочки вслепую. Для ее выполнения нужны доверие и слаженность – то, чего им обеим снова не хватило, как не хватало раз за разом уже битый час. Шарлотта на мгновение засомневалась и оглянулась. Саманта качнулась вперед. Пластиковая палочка скользнула вверх по запястью Шарлотты, по той же ссадине, что и двадцать раз до этого.

Шарлотта вскрикнула. Саманта запнулась. Палочка упала на землю. Гамма громко выругалась.

– С меня хватит. – Гамма сунула секундомер в нагрудный карман комбинезона.

Она зашагала к дому, топая босыми, порыжевшими от оголенной земли ступнями.

Шарлотта потерла запястье.

– Гадина.

– Идиотка. – Саманта судорожно вдыхала воздух дрожащей грудью. – Ты не должна смотреть назад.

– А ты не должна вспарывать мне руку.

– Это называется «передача вслепую», а не «передача в истерике».

Дверь кухни с грохотом захлопнулась. Девочки посмотрели на столетний фермерский дом, который Саманта прозвала «Шалтай-Болтай», – массивный и неуклюжий памятник тем временам, когда лицензированных архитекторов и разрешений на строительство еще не существовало. Даже закатное солнце не сглаживало его корявые очертания. Дом годами не видел ремонта, за исключением обязательной, наспех намазанной белой краски. В немытых окнах висели ветхие тюлевые занавески. Серая дверь, сотню лет встречавшая рассветы в северной Джорджии, выцвела, как выброшенная на берег моря доска. Крыша прогнулась будто от тяжести, что свалилась на дом, когда здесь поселились Куинны.

Саманту от тринадцатилетней младшей сестры отделяли два года разницы в возрасте и целая вечность разногласий, но сейчас она точно знала, что думают они одно и то же: «Хочу домой».

Домой – это в одноэтажный коттедж из красного кирпича, что стоял ближе к городу. Домой – это в знакомые с детства спальни, где стены украшены постерами и наклейками, а у Шарлотты еще и расписаны зеленым маркером. Домой – это где ко входу ведет аккуратный квадратный газон, а не безжизненная, истоптанная курами грязь с дорогой в семьдесят пять ярдов, так что издалека видно, кто подъезжает к дому.

Никто из них не видел, кто подъехал к дому из красного кирпича.

Казалось, с тех пор как их жизнь рухнула, прошло бесконечно много времени, но на самом деле – всего восемь дней. В тот вечер Гамма, Саманта и Шарлотта ушли на беговую тренировку в школу. Отец был на работе: Расти всегда был на работе.

Позже один из соседей вспомнил, что по улице медленно проехала незнакомая черная машина, но никто не видел, как «коктейль Молотова» влетел в окно дома из красного кирпича. Никто не видел, как из-под карниза повалил дым и как языки пламени принялись облизывать крышу. Когда кто-то наконец поднял тревогу, от дома из красного кирпича уже осталась лишь тлеющая черная яма.