Хорошая компания

– Погоди. Ты что, знакома с Марго Летта?

Руби делала вид, что ее достало, что все, кто видел ее с Марго, говорили именно это, но в глубине души ей это было в кайф. В ее школу принимали с седьмого класса, а Руби переехала в Лос-Анджелес в начале восьмого. Едва приехав посмотреть Дэрроу, она поняла, что именно здесь хочет учиться, и начала кампанию по поступлению. В Нью-Йорке о частной школе даже речи не было, они не могли себе это позволить, даже думать нечего. Джулиан и Флора не хотели, чтобы Руби даже присматривалась к Дэрроу, но Марго убедила ее съездить и все разузнать. Марго поспрашивала знакомых: «Если у вас невероятно умная дочь, куда ее отдать в Лос-Анджелесе?» – и сказала, что все упоминают Дэрроу. То, что школа располагалась в районе, где жила Марго, было еще одним пунктом в колонке плюсов. Отцовская востребованность позволит решить финансовые вопросы, но Руби не нужно было в миллионный раз напоминать, что работа на телевидении (отец) и в озвучке (мать) ненадежна. Родители могли год купаться в деньгах, а потом год едва сводить концы с концами. Денежные падения и взлеты определили все детство Руби. Если она хотела в Дэрроу, ей нужна была финансовая помощь или стипендия. Она над заявлением в колледж так не трудилась, как над заявлением в Дэрроу. Учителя на Манхэттене ее любили, помогли ей, и когда Руби приняли со щедрой финансовой помощью, Флора и Джулиан смягчились. Даже им пришлось признать, что школа впечатляет, девочки там были такими собранными и уверенными в себе.

Первые недели в новой школе Руби умирала от ужаса. Все были безупречно милы, безупречно вежливы, сразу заинтересовались девочкой из Нью-Йорка, но несколько недель спустя она по-прежнему не знала, где сесть, загрузив на поднос в столовой салат, яблоко и, возможно, печенье. Она по-прежнему каждый день ждала автобус, стоя чуть в стороне, в наушниках, глядя на других девочек, которые разговаривали, разбившись на группки. Она погрузилась в учебу, дожидаясь возможности стать своей. Записалась в несколько внеклассных клубов, но дело шло небыстро. До того четверга, месяца через полтора после начала занятий, когда Марго припарковала у школы свой белый «Ягуар» с откидным верхом, посигналила и помахала ей рукой. Потом Марго вышла из машины и крепко обняла Руби. Когда они отъезжали, Руби знала, что на них смотрят. В мире старших школ Лос-Анджелеса знаменитости были обычным делом. Некоторые из ее одноклассниц были дочерями куда более известных людей, чем Марго. И более успешных? Надо думать, да. Руби не хотела даже в мыслях изменять Марго, сравнивая ее с другими актерами, – как те девочки, которые как-то всю большую перемену провели, выстраивая рейтинг родителей школьников, занятых в шоу-бизнесе, исходя из того, насколько они знамениты.

Но столько девочек из ее школы смотрели и любили «Кедр». Марго завела привычку заезжать за Руби в любой свободный день и вскоре уже водила Руби с подружками есть мороженое и весело отвечала на их расспросы про сериал и партнеров по съемкам. И хотя Руби считала, что социальный капитал – не ее тема, она ничего не могла с собой поделать: каждый раз, видя машину Марго на подъездной аллее, светилась от гордости и любви.

Ее темой было хорошо учиться, разбираться, как поступить в колледж, в который ей хотелось, и не дать родителям понять, как она стремилась уехать, сбежать. Сколько раз она представляла себя взмывающей в небо птицей, вроде коршунов из Гриффит-парка, которые лениво кружили над их домом, только вот она была коршуном целеустремленным. Склонившим голову, распрямившим плечи и летящим за три тысячи миль на восток, к северу от Нью-Йорка. Она дождаться не могла. Так отчаянно хотела, чтобы началась ее жизнь, что не могла усидеть на одном месте достаточно долго, чтобы почитать или даже посмотреть телевизор.

– Что ты делаешь? – спрашивала Флора, когда Руби мерила шагами комнаты. – У тебя все хорошо?

У Руби все было хорошо. У нее почти всегда все было хорошо. А еще она вся извелась, она ходуном ходила от предвкушения. Она знала, что Флора и Джулиан гордятся тем, что дочь хочет быть врачом, но вместе с тем немного растеряны, да она и сама точно не знала, верит ли в это, но быстро вычислила, что лучший способ отличиться в школе – стать девочкой-технарем, поэтому налегла на математику и физику с химией. Все другие девочки в школе, казалось, хотели стать актрисами. В драмкружок записалось столько учениц, что пришлось ставить дополнительную пьесу, потому что богатые родители устроили скандал, когда их дочери не с первого раза получили роли.