Хорошая компания

Она выбрала свечу из старой аптеки во Флоренции, всегда привозила такие в подарок, потому что и сами свечи были красивые, и запах ей нравился – не слишком сильный. «Пахнет воскресным утром в Италии, – написала она, – благоухающим ароматами жарящегося кофе, цветущих лимонов и сосновых рощ». Она бы могла рассказать о том, как набрела на лавку еще подростком, когда они каждое лето ездили с семьей в Италию, и как свеча напоминала ей волшебные месяцы в итальянской сельской местности… В кои-то веки она получила бы удовольствие от работы. Но тут Сильвия прислала мейл, сообщая, что в статье рассказывалось о любимых вещах всей группы и Келси Кеннен, игравшая ее младшую сестру, недавнее приобретение сериала, которую Марго изо всех сил старалась не возненавидеть, тоже выбрала свечу. «Прости!» Свеча Келси не только доступнее – ты что, правда платишь семьдесят долларов за штуку? – но еще и изготавливается сирийскими беженцами, так что не могла бы Марго выбрать что-то другое? «Было бы здорово, – писала Сильвия, – если бы ты выбрала что-то, связанное с народом, страдающим от войны. Может быть, сумку? Я, конечно, не хочу тебе ничего навязывать».

«Или туфли из моего шкафа?» – написала Марго в ответ.

«ЛОЛ. Нет, серьезно. Может быть, что-нибудь из Боснии?» И это пишет женщина на четвертом десятке, которая тратит сотни долларов в неделю на укладку и не сможет найти Боснию на карте, даже если ей пообещают за это целый ящик свечей по семьдесят долларов.

Обычно для поддержания разговора во время интервью Марго хватало проверенных временем рассказов о том, каково это – играть врача на телевидении, будучи замужем за врачом в реальности. Не слишком забавное совпадение, которое неизменно казалось журналистам увлекательным. Марго давно выучила все вопросы. Она читает мужу сценарии? Он помогает ей репетировать? Он смотрит сериал? Ему нравится? Он его воспринимает всерьез? И все ответы тоже были затвержены наизусть (расширенные версии – нет, нет, да).

Но эта девушка (Миа!) подготовилась, и интервьюером была хорошим, выводила Марго из равновесия, перемежая заказные вопросы по-настоящему интересными. Она раскопала кое-что из старых работ Марго, включая ее первый сериал, который снимался в Нью-Йорке. Тот, где она играла умную и эксцентричную одинокую женщину – ее тоже звали Марго – чуть за тридцать, которая не мечтала о любви, не говоря уже о лекарстве от рака. Сценарист и режиссер были молодые, талантливые, но премьера снятого одной камерой сериала была запланирована на 13 сентября 2001 года – и, конечно, не состоялась. Через несколько недель, когда сериал вышел, никто не обратил на него внимания, и беззаботное изображение Манхэттена показалось неуместным, учитывая, что происходило в мире. Она говорила себе, что именно поэтому «Марго» так плохо приняли даже критики, шумно требовавшие чего-то получше и поумнее стандартной ситкомовской безвкусицы. Заказ был на двенадцать серий, но рейтинги оказались такими провальными, что сериал сняли с эфира после шести. Никто, кроме участников съемок, не видел последних серий «Марго». Судя по всему, они хранились в Музее телевидения и радио.

– Интересно, каково было переключиться с театра на работу над «Марго», а потом на больничную драму, вроде «Кедра». Как бы хороша она ни была, – сказала Миа (молодая, но продуманная), – она очень отличается от ваших работ в Нью-Йорке.

Как день и ночь, хотелось сказать Марго. Как день и, мать ее, ночь! До того как Марго стала доктором Кэтрин Ньюэлл, у нее была интересная, интеллектуальная и захватывающая работа, а «Кедр» был вечерней мыльной оперой – смешной, нелепой, хорошо оплачиваемой. Она так четко видела описание роли, как будто оно лежало перед ней на столе: «Кэтрин Ньюэлл (доктор Кэт), хорошенькая (как кошечка) и открытая, дети ее обожают, блестящая, но слегка чудаковатая; она не забыла сегодня вымыть голову?»

В основном «Кедр» и вытащил их с Дэвидом из Нью-Йорка, когда им нужно было уехать. Но она не болтала с подружкой. Она давала интервью, и ее работа состояла в том, чтобы быть интересной час или полтора, но не сказать ничего по-настоящему интересного.

Но прежде чем она начала разминать старые мышцы именно этой истории (поднадоело, захотелось другой жизни, Лос-Анджелес манил), Миа заговорила о деле Дженсен и остановила Марго на всем скаку.

– Я знаю, вы переехали сюда отчасти для того, чтобы ваш муж смог открыть клинику по лечению инсульта, но еще мне попадалось что-то о пациентке, которая умерла во время операции. Эбби Дженсен? И я задумалась, не сыграло ли это свою роль в вашем решении уехать из Нью-Йорка.

Не просто продуманная. Ушлая.

– Я понимаю, тема деликатная, – продолжала Миа. – Но я просто подумала, что вы теперь далеко и, возможно, вам захочется поговорить о Дженсенах. Вы поддерживаете с ними связь?

Теперь Марго задумалась, не издевается ли над ней эта девушка, потому что с чего бы им поддерживать связь с Дженсенами?