Хорошая война

— Ну еще 'под горшок' и прямые волосы до плеч, как местные носят.

— А у тебя какая?

Макс взял с туалетного столика зеркало и демонстративно изучил свою прическу, — темные, слегка вьющиеся локоны умеренной длины. Мыть и стричь волосы он не забывал, поскольку мытье и стрижка были на войне жизненной необходимостью, чтобы не завелись вредные насекомые. Зато причесывание считал пустой тратой времени, как и многие другие обладатели вьющихся волос по сей день.

— Ландскнехт ландскнехтом, — вздохнула Шарлотта, — и одет как ландскнехт.

— А что? — удивился Макс, — сейчас так модно.

— Где? В армии императора? В Баден-Шлезвиг-Меклен… и прочих Богом забытых провинциях, для которых anus mundi — комплимент? Так не рядятся ни при дворе короля Франциска, ни в Милане, ни в Венеции, ни в Генуе, ни в Риме.

— Ты могла бы раньше об этом подумать, — спокойно ответил Макс. Ему было в принципе все равно, какой цвет и фасон носить, лишь бы не выглядело смешно снаружи и не доставляло неудобств внутри.

— Как всегда! Чуть что, сразу я!

— Неправда. Я же не прошу учить меня выбирать лошадей и натаскивать гончих. Следить за модой — женское дело.

— Но у мужчины же должен быть вкус! Вот, например, у тебя на рукавах ленты. Зачем тебе еще набивка под лентами?

— Какая набивка?

— Вот эта, от которой руки выглядят толще! — Шарлотта попыталась схватить мужа выше локтя, но не смогла настолько раздвинуть пальцы.

— Там нет никакой набивки, — удивленно сказал Макс.

— У тебя что, в самом деле такие руки? — Шарлотта попыталась обхватить бицепс мужа двумя руками и не преуспела.

— Да, и довольно давно. Я же говорил, что не надо задергивать шторы и тушить все свечи в спальне.

Горничные прыснули. Шарлотта покраснела. Макс обратил внимание, что в шатре присутствуют какие-то две девушки, которых он раньше не посчитал нужным заметить. Горничные состроили глазки.

— Вон отсюда! — приказала им Шарлотта.

— Милый, ты на самом деле очень красиво выглядишь, и я тебя люблю, — обратилась она к Максу.

— Ты тоже, — нежно ответил Макс.

— Поэтому я тебя ревную и буду ревновать, — Шарлотта сменила тон на более строгий.

— Я разве даю повод? — удивился Макс.

— Вчера ты весь день провел с Мартой.

— Зато ночь — с тобой, — спокойно ответил Макс, — Ты же сама предложила, чтобы я…

— Ну и что! — оборвала его Шарлотта, — Я, знаешь ли, не привыкла, чтобы мой муж имел любовницу. А ты и рад! Тебе всегда нравились женщины, у которых задница шире, чем у тебя, и груди, которые в две твои ладони не помещаются.

— Не преувеличивай! — Макс посмотрел на свои руки, — В две ладони как раз нормально помещаются. Но тебя я все равно больше люблю.

— Значит, ты и ее любишь! Я так и знала!

— Не придирайся. Ничего ты не знала. Ты всю жизнь ревновала меня к маленьким блондинкам, а всех других женщин вообще за соперниц не считала.

Здесь Макс был прав, но он никак не мог понять, почему жена его ревнует именно к маленьким блондинкам. Шарлотта не считала нужным рассказывать мужу, что блондинкофобия у нее развилась по вине служанки Гертруды, которая неизбежно соблазняла всех сколько-нибудь привлекательных мужчин на своем и хозяйки жизненном пути.

— Зато теперь считаю! Если это будет продолжаться, я уволю Марту немедленно!

— Но кто же будет тебя охранять?

— Никто! Меня похитят, изнасилуют и убьют! И ты будешь в этом виноват!

Макс вздохнул. Последний раз он спал с Мартой еще в замке и не планировал излишеств на время турнира. Никаких причин, чтобы жена так волновалась, он не видел, а устранять отсутствующие проблемы еще не научился. Может быть, придуманные проблемы устраняются так же, как и реальные? Например, старым военным способом — переложением на чужие плечи.

— Лотти, ты же у меня умная. Придумай сама что-нибудь.

— Вот так всегда! — торжествующе произнесла Шарлотта и поняла, что попалась.

Управлять мужчинами много ума не надо. В некоторой степени это умеет каждая женщина. Сложность в том, что команда 'сделай что-нибудь' приводит к тому, что мужчина что-нибудь сделает, но сделанное 'что-нибудь' женщине не понравится, а мужчина все равно сменит чувство вины на чувство выполненного долга и чувство глубокого морального удовлетворения. Получается, что для эффективного манипулирования мужчинами женщина должна точно знать, чего она хочет, а как раз эта задача для большинства женщин часто оказывается невыполнимой.

— Я бы не ревновала тебя так сильно, если бы ты обращал внимание и на других дам, которых на турнире полно, — определилась Шарлотта, — Когда вокруг полно красавиц, а ты их не замечаешь, прогуливаясь с Мартой, это наводит меня на мысль, что ты в нее влюбился.

— Ну это просто! — обрадовался Макс, — С кого начать?

— Макс, ты невыносим!

— Сама такая. Говоришь, что будешь меня меньше ревновать, если я заведу несколько любовниц вместо одной.

— Я такого не говорила! Я не буду ревновать, если ты будешь иногда оказывать знаки внимания разным дамам. Не более.

— Хорошо. Аурелла Фальконе это раз. На кого еще обратить внимание? — Макс попытался вспомнить еще каких-нибудь дам, но на ум пришло только одно недавно услышанное имя, — Розалинда де Бонневилль?