Хорошая война

— Но, Лотти, как я повезу тебя без охраны? Марта охраняла тебя на войне, и с тебя ни один волосок не упал.

— Она тебе понравилась, — сказала Шарлотта больше с утверждением, чем с вопросом, — Ты будешь с ней спать постоянно. И потом тоже.

— Не будь так уверена, — возразил Макс.

— Буду! — упрямо ответила Шарлотта, — Откуда я знаю, может быть, ты и раньше с ней спал!

Макс настолько удивился, что ничего не ответил. Шарлотта подумала, что он удивился, потому что ему это и в голову не приходило. А Макс удивился, потому что ему в голову не приходило, что жена об этом не знает.

2. Святой Мартин и позитивное мышление

За несколько недель до описанных событий.

Дядюшка Бык со времени битвы за Швайнштадт заметно постарел. Если тогда он выглядел лет на десять моложе своего возраста, а в пышной шевелюре робко пробивались первые седины, то сейчас на лице добавилось морщин, а на голове убавилось волос. Голос стал более хриплым, седина захватила виски и закрепилась несколькими прядями в бороде.

Младший сын, единственный из четверых переживший штурм, прошел остальные полгода войны без единой царапины и вернулся домой богачом и доппельсолднером. Бык поторопился его женить, и теперь дома растили внуков и делили возможное наследство две невестки — жена младшего и вдова старшего. Сам же глава семьи, не желая ввязываться в женские споры, да к тому же наводящие на мысль о собственной смерти, все больше времени проводил в пекарне и часто наведывался в гости к Патеру.

Патер за последнюю войну изменился не больше, чем за пять предыдущих. Худеть ему было уже некуда, лысина не росла, а морщин на обветренном лице и так хватало. Вернувшись, он продолжил богослужения и менее важную церковную работу. Церковь, как и любой другой дом, время от времени требует внимания.

Священник и булочник после Швайнштадта стали еще большими друзьями, чем были раньше. Когда в одном бою погибло большинство ветеранов — носителей традиций, тяжкое бремя учить уму-разуму полторы тысячи агрессивных недорослей почти полностью легло на плечи булочника и священника. Вернувшись домой, Бык стал посещать церковь чаще, чем раньше, и не только для беседы с Богом.

В один прекрасный день друзья занялись ремонтом скамеек. Вытащили всю мебель на площадь, отодвинули в сторону те скамейки, которые выдерживали удар двумя задницами, и всерьез взялись за остальные.

— Слушай, Бычище! — начал Патер, воткнув гвоздодер между еще годным сиденьем и треснувшей спинкой.

— Что скажешь, преподобие? — откликнулся Бык, активно работая киянкой.

— Нет желания попутешествовать? Без войны.

— Меня и здесь неплохо кормят.

— А не читал ли ты, случайно, прокламацию некоего, — Патер налег на гвоздодер, — Мартина Лютера?

— Не читал, и тебе не советую. А ты что, читаешь что-то кроме Библии? — Бык отодвинул Патера и всунул ладони в щель между сиденьем и спинкой, — Наложи на себя епитимью.

— Если даже простой булочник это понимает…

— Что я такого понимаю? — скамейка в руках Быка с хрустом разорвалась пополам, — Ты говоришь так, как будто я случайно угадал какую-то неизвестную мне прописную истину.

— Я прочитал прокламацию и она показалась мне разумной, хотя этот Лютер поносит Римскую Католическую церковь на чем свет стоит. За это я наложил на себя епитимью — сходить с паломничеством в Рим.

— А я здесь причем? Я что главный грешник в этих краях, что ты приговариваешь меня к паломничеству аж в Рим?

— Скажешь, что ты не грешник? И не главный? Выискался тут праведник! Я твои грехи не хуже тебя знаю. Епитимья здесь не при чем, просто в хорошей компании в дороге веселее. Помниться мне, ты этим летом собирался на юг.

— То я на турнир собирался. Если ты пойдешь со мной на турнир, я пойду с тобой в Рим.

— С турнирами связаны семь смертных грехов…

— Сказал бы я, сколько грехов связаны с Римом, да булочники до стольки считать не умеют.

— Не богохульствуй!

— А у меня индульгенция на богохульства. Вот, видел? — Бык помахал какой-то бумажкой.

— Эх… — Патер тяжко вздохнул, — этот Лютер писал про индульгенции. И мне показалось, что в чем-то он прав.

— Слушай, друг, если ты начал сомневаться в вере, давай мы лучше сходим не в Рим, а к этому Лютеру и сожжем его на большом костре.

— Потом. Сначала в Рим.

— Сначала на турнир, потом в Рим.

— По рукам. Когда там твой турнир?

Где будет турнир, Патер даже не спрашивал. Большие турниры проводились нерегулярно, ибо дело это было крайне затратное и беспокойное. К тому же, рыцарям тоже не с руки бы было часто ездить за тридевять земель. Конечно, местные турниры не были редкостью, и каждый рыцарский праздник сопровождался ломанием копий и скрещением мечей, но сразиться с бойцами других традиций и посмотреть на бои прославленных рыцарей возможность выдавалась нечасто. Про намерение графа Джанфранко Фальконе провести большой турнир в Ферроне, рыцарской общественности было известно еще с начала прошлого года, а в этом году хозяин подтвердил свое намерение, уточнил дату и разослал приглашения особо важным гостям.