Хорошая война

— Что я? Мне еще жизнь дорога. У меня семь человек, а у них двадцать два.

— Ваше дело выстрелить и уйти дворами.

— Нашел дурака по стражникам стрелять. Они мне потом все дело порушат. Ну выстрелил, ну сбежал. Ну не догнали. И что дальше? Если кто-нибудь из моих кому-нибудь брякнет? Назавтра весь город будет знать! А послезавтра меня повесят на площади Береги Руки.

— За что тебя вешать? У тебя же шеи нет.

— Ну за ноги повесят. Тоже мало приятного.

— Вот ты, Кабан вроде умный…

— Зато не смешной, как некоторые. У тебя нет результата и у меня нет. Зато у меня все люди целы, а ты одиннадцать бойцов угробил и клиента напугал. Если он постоянно с таким эскортом будет, то я из дела выхожу. Ладно, я пойду похороны организую, а ты, если к своему графу, то захвати еще этих французов с их добром в тележке.

Едва пройдя ворота, Винс встретил нанимателя, горячо желавшего знать, по какой сверхъестественной причине он до сих пор не знает, жив ли этот негодяй и когда, наконец, чертовы неаполитанцы начнут готовиться к отъезду. Не желая, как подобает доброму христианину, честно признать, что Бог был не на его стороне, Винс начал оправдываться с помощью так называемого 'здравого смысла', который, как известно, придумали трусы.

— Я потерял тридцать семь человек. Одиннадцать покойников, двадцать шесть калек. Что это были за черти? Кто, чёрт возьми, этот граф де Круа? Вы говорили, у него нет телохранителей, тогда кто, по-вашему, этот швейцарец, который был с ним? Клянусь плащом святого Мартина, это фехтмейстер. Только попробуйте поспорить! Это самый настоящий фехтмейстер, которого, если верить Вам, мессир, рядом с 'этим самоуверенным выскочкой' никак не может быть. Вы на чьей стороне, мессир?

— Ты получил достаточно. Многие в этом городе за такие деньги убили бы собственную мать и Папу Римского. Тебе не надо было его выслеживать и гонять по городу. Тебя привели к самому дому, у которого полным-полно окон и дверей. Ты даже взял денег за то, чтобы убрать городскую стражу из этого района. И что ты сделал? Ты его упустил и ссылаешься на какого-то дохлого швейцарца.

— Меня привели! Как будто это Ваша заслуга. Это работа моих людей.

— За мои деньги.

— А это не 'какой-то швейцарец', а мастер меча. На его совести половина наших потерь.

— У твоего объекта был всего один телохранитель. Какая разница, один или ни одного? Здесь даже нищие не ходят с одним телохранителем. Ты просто не хотел делиться моими деньгами и нанял для этого дела самых дешевых оборванцев, которые в жизни даже крысы не убили.

— Сеньор, если Вы мне не верите, то загляните на кладбище и посмотрите на убитых. Уверяю Вас, они не похожи на самых дешевых оборванцев.

— К дьяволу этого Максимилиана. Забираю племянницу и уезжаю. Твой контракт на него заканчивается. Последняя задача — обеспечить мне с ней нормальный выезд из города.

Винс облегченно вздохнул. Его такой расклад устраивал. Заказчик должен сам понимать, что убийство рыцаря — дело слишком рискованное, тем более, без подготовки и на чужой территории. С одной стороны, кто бы мог ожидать, что этот де Круа окажется мастером меча? И настолько удачливым. С другой стороны, после бойни в замке святого Альберта этого можно бы было ожидать. Зато похищение дамы было выполнено безукоризненно. И вывезти даму из города не сложнее, чем с турнира. А дохлым и раненым неудачникам можно не платить.

Вернувшись в 'доходный дом Перендоли', де Креси с Винсом пришли в ярость, узнав, что из двадцати здоровых мужчин, оставленных охранять двух женщин, пятеро убиты, пятеро ранены, из них двое тяжело, и при этом никаких следов ни открытой атаки, ни скрытого проникновения.

— Вот что я вам скажу, мессир, — начал Винс мрачным голосом.

Де Креси бросил на Винса злобный взгляд. Начинать разговор — привилегия старших.

— Плюньте на замок. Плюньте на суд. Плюньте на свои права опекуна. Этот парень — адский демон, изгнанный из преисподней за беспредельную самоуверенность. Его жена — женская особь огнедышащего дракона. Вчерашний швейцарец — не то элефант, не то левиафан в прорезном дублете. А каммерфрау с сиськами — вдова Маркуса из Кельна.

— И еще у нее волшебный пистолет, — пискнул кто-то из бандитов.

— Вдова Маркуса из Кельна? — нахмурился де Креси, — Вдову самого дьявола они не могли нанять?

— Непременно бы наняли, будь он женат и смертен. Я хочу сказать, что честному богобоязненному человеку, такому, как Вы или я, невозможно убить этого рыцаря или перехитрить эту женщину. Надо сделать наоборот, — убить ее и перехитрить его. Только так мы сможем их победить. Сначала надо убить ее, потому что, пока она жива, их не перехитрить. Если не устранить их сейчас, они отомстят и очень скоро.

— Убить мою племянницу?

— Да, мессир. Будьте уверены, она Вас уже приговорила.

Де Креси надолго задумался. Винс не перебивал его, ответ был очевиден.

— Винс?

— Слушаю, мессир.

— Аванс я тебе больше не дам. Не спорь. Они действительно опасны и их надо убрать. Но я не уверен, что тебе они по зубам. Убьешь ее — получишь сорок флоринов. Про него поговорим отдельно.

— Согласен.

— Когда?