Хорошая война

— Я тоже понимаю. Это такая игра для своих, а не для тех, кого не жалко. Он послал этого де Круа на верную смерть. С итальянцами такое не проходит.

На какое-то время комната погрузилась в тишину. Оба заговорщика обдумывали планы на ближайшее будущее. Первым итог подвел Альфиери.

— Если затянем, Рим пришлет нового епископа. Он нас не поддержит, и город нам будет не удержать. Труп можно продержать до конца турнира. Осталось всего три дня.

— Твоя задача, Алессандро, — сделать так, чтобы рыцари разъехались побыстрее. Лишние любопытные нам ни к чему.

— Сделаю. Но надо держать все силы в полной готовности. Если неизвестный противник попытается еще что-то предпринять, придется сыграть на опережение, не дожидаясь конца турнира. Насколько быстро мы можем захватить город?

— С этим карнавалом захватить город стало легче, чем задницу подтереть. Половина дня или меньше. Мои ландскнехты уже в монастыре и во дворце. Что делать с семьей Фальконе?

— Никто не удивится, если граф умрет по естественным причинам, он и так на ладан дышит. Жалеть его тоже вряд ли кто будет. У графини нет влиятельных друзей, кроме меня. Никколо с Виолеттой берем в заложники, это будет несложно. Выставляем гарнизон на стены, закрываем ворота и удерживаем город до тех пор, пока не договоримся со Сфорца по-хорошему.

Бурмайер что-то про себя прикинул, почесал правый бок и задал еще один вопрос.

— Одного не понимаю, зачем вам с братом понадобилось именно сейчас мухлевать с церковной недвижимостью? Это ведь оттуда у нас все проблемы.

— Видишь ли, Грегуар, — Альфиери поморщился, но решил, что стоит рассказать правду, хотя бы по той причине, что никакие выдумки все равно бы пользы не принесли, — Деньги у нас с братом были. Но Джанфранко вывернул на турнир всю городскую казну, и мне пришлось тоже вложиться. Так что аванс тебе полностью дал епископ.

— Из церковной казны, надо понимать? — уточнил Бурмайер.

— Откуда еще? Конечно, из церковной. У него золото копится быстрее, чем у царя Мидаса. Монахи, считай, за еду работают, и к порядку склонны больше, чем горожане с крестьянами вместе взятые. Городу он налоги не платит, церкви десятину не платит, а в Рим отсылает гроши и жалобы на неурожай.

— Про церковную казну мне понятно. Епископ сдох, денег черта с два возьмем. А ты что, планировал захватить город полностью за счет брата и моими руками? Если не врешь, то скинулся на турнир ты очень давно, еще до того аванса. Что, с тех пор ничего не подкопил?

— С тех пор! Да я бы уже через месяц с тобой мог полностью рассчитаться. Если бы не чертовы монахи.

— Попросили вернуть аванс?

— Если бы. Брат никогда не был в ладах с Медичи, родственниками Папы. Джанфранко некстати так расхвалил свой турнир, что в Риме вспомнили, что на белом свете есть такая Феррона, в которой, если хорошо подумать, есть должность епископа, которая, с ума бы не сойти, приносит изрядный доход. После чего брата предупредили, чтобы он ждал сначала визитаторов, а потом нового епископа.

— Так вот почему пошла эта распродажа активов, про которую нам намекнули в кукольном спектакле! Значит, ты потратил все деньги на скупку церковного имущества, а со мной собирался рассчитаться этими же самыми монетами, но из церковной казны? Хитер, хитер… Только братик не вовремя копыта отбросил, да? Что будешь делать?

Альфиери с трудом сдержал ругательство и даже дал нормальный ответ.

— Все равно возьму из церковной казны. Если святой престол проведет ревизию, виноват будет епископ. Пусть к нему в рай визитаторов посылают.

— У него тут залежи золотых флоринов? — ухмыльнулся Бурмайер, — Что-то я не вижу сундуков с монетами.

Альфиери вздохнул, подошел к столу епископа, повернул какой-то выступ и извлек из недр стола несколько свитков пергамента с печатями.

— Покойный братик, светлая ему память, не хранил деньги в звонкой монете, а, презрев запрет родной церкви на ростовщичество, давал деньги в рост. Вот по этим векселям я получу золото у Нанни.

— Ха! — изобразил смех Бурмайер, — Кому проще всех грешить, как не духовному лицу? Нагрешил и тут же себе грехи отпустил!

— Отпускать грехи самому себе неэтично, — поправил его Альфиери.

— Какая разница! — фыркнул Бурмайер, — вызвать какого-нибудь попика, каких тут полный монастырь и приказать ему отпустить грехи по списку.

Отсмеявшись, Бурмайер хлопнул ладонью по столу.

— Ладно! Солдаты пусть поспят после карнавала, завтра с полудня я держу всех в готовности, а сейчас пойду спать. А ты, — палец уперся в грудь Альфиери, — еще раз проверь, не Сфорца ли тут поработали.

26. Цайтнот