Хорошая жизнь

Загрохотали убирающиеся шасси. Стук замков. Рев двигателей. Но во всей этой привычной какофонии звуков один все же был непривычен, на что обратили внимание оба пилота.

Командир воздушного судна сообщил диспетчеру о предположительном столкновении с животным при движении по полосе на большой скорости. Нехарактерный удар случился в тот момент, когда самолет достиг скорости в две с половиной сотни километров в час.

Наблюдая со стороны, например, с перрона у здания терминала, могло показаться, что самолет взлетел без происшествий. Да и на борту ни один аварийный датчик не сработал.

На самом деле кое-что произошло…

Прибывшие на место сотрудники специальных служб аэропорта поначалу мало что увидели в свете фонарей. На полосе то тут, то там обнаруживались части одежды – шнурки, лоскуты пиджака. Ремень, нисколько не поврежденный, лежал на самом краю полосы, у ограничительных огней.

– У меня тут рука! – крикнул один из сотрудников службы аэропорта.

Свет его фонарика падал на оторванную конечность. Удивительно, что крови вокруг было немного. Только лоскуты одежды.

«В результате проверки на полосе были найдены фрагменты человеческого тела, – говорилось тремя часами позже в ночном выпуске новостей на центральном телеканале. – Кроме того, кровь и биологический материал были обнаружены и на фюзеляже самолета, успешно приземлившегося в аэропорте назначения. Обстоятельства трагедии и личность погибшего устанавливаются…»

2.

Номер гостиницы был слеп и глух. Таким он казался Андрею. Быть может, все дело было в отрешенных синих оттенках, или же в пустом, совершенно неинформативном виде, который открывался из окна. Узкая дорога, уложенная камнем, уходила прямиком в стену – конец дороги, и только жирные крысы неспешно бродили из стороны в сторону в поисках пропитания. Неоновая реклама с названием гостиницы мерцала в ночи.

Нечаев лежал на кровати, сложив руки на груди. Кровать, к слову, была узкой и хорошенько потрепанной. Еще был старый телевизор, который шипел и искрил черно-белым изображением. И где только хозяева гостиницы его раздобыли? На письменном столе стояла бутылка дешевого пойла, пустой стакан и пепельница, в которой предательски истлевала недокуренная сигарета.

Администратор сказал, что это один из лучших номеров. Хитрым взглядом он посмотрел на потерянного чужака и его спутника, вручил ключи и рассказал, как добраться до номера. Что ж, ничего не оставалось, кроме как поверить ему на слово и отправиться восвояси.

Что может заставить состоятельного человека променять широкую постель в дорогих апартаментах на дешевую койку посреди старого номера; номера, где даже душ работает неисправно? Желание спрятаться. После всего, что случилось, прятаться нужно было и от полиции, и от преступников. Мелисон рассказала все.

Но почему взгляд Нечаева будто бы нарочно искал виды разрушенные, забытые, изменяя привычным небоскребам и просторным холлам?

Он и сам не мог найти ответ на этот вопрос. Он просто смотрел в потолок, как делал это раньше, когда полностью терял нить рассуждений. Ну а за окном в разгуле была ночь. Звук битого стекла заглушал крики, и что-то явно шло не по плану, выстроенному в приличных конторах, связанных с «Программой жизни». Не было никакого плана, если честно – жизнь казалась спонтанной, но оттого еще более реальной.

Юлиан что-то скрывал. Нечаев нутром это чувствовал, хоть и не имел явных причин для беспокойства. Кто он на самом деле, и чего добивается? В этом расследовании они оба зашли слишком далеко. Но что, если доверять Юлиану в такой ответственный момент – просто самоубийство? Не воткнет ли он нож в спину?

Нечаев одернул себя от скверных мыслей. Он подумал, что, в конце концов, Юлиан и сам попал в непростую ситуацию, и ему уже некуда было возвращаться. Теперь он несется вперед сломя голову. В их историях было нечто схожее.

Андрею казалось, что внутри у него разворачивалась настоящая бойня. Будто кто-то или что-то из самых темных глубин пыталось достучаться до него. Пыталось дать понять, что увиденное не всегда является тем, чем кажется; что самые слабые люди, как правило – самые жестокие. Можно ли было назвать Юлиана слабым? Считал ли Андрей слабым себя? Может, пришло время опасаться не кого-то, а самого себя?

Писатель сидел напротив, на своей кровати. В его сумке, как и прежде, хранилась кипа бумаг с записями. Ноутбук. Он заканчивал работу над новой книгой. Интересно, о чем она?

«Быть может, о том, что происходит прямо сейчас, – продолжал размышлять Нечаев. – Действительно, есть о чем написать…»

Немалый интерес у читателей вызовет история исчезновения, причем в таком крупном масштабе. Ведь, по словам Мелисон, жертвами стали не два и не три человека. Сотни людей исчезли, и их места заняли другие. Знают ли эти другие реальную цену их хороших жизней? Если да, то, черт возьми, этот мир просто сошел с ума!