Хорошая жизнь

Лен, как думаешь, она любила меня. Тебе честно сказать. Конечно честно, что за идиотский вопрос. Ладно, прости, думаю, это была демо-версия любви. В каком смысле. Ну, понимаешь, вроде всё так, и всё же, чего-то не хватает, кажется, у тебя порядок, а на самом деле не хватает главного. И что, я это не разглядела, да. Почему же, что тебе было разглядывать, ты ведь любила ее. Любила. И она тоже, только не вполне. Хорошо, но ведь это все длилось бы и длилось, а сломалось. Сломалось. Почему сломалось, почему не длилось еще. Потому что ты увидела, что-то не так. Ну да. А ей, может быть, стало неприятно. А почему она не сказала, всё, мол, во мне песня закончилась. Да кто ее разберет, может, тебя жалела, может, не хотела говорить правду. Но правда лучше, а так все некрасиво разбилось. Это для тебя некрасиво, у Веры совершенно другая картина произошедшего. Да ну, какая другая. Вообще другая, это тебе все видится страшной трагедией, твои чувства, вот она говорила так, а потом так, а потом запуталась. А у нее самой все это достаточно стройно, понимаешь. Нет, не совсем. Ну, кончилась эта версия любви, и всё, тебя это не устроило, для Веры случившееся вполне логично, а ты требовала от нее того, чего у нее нет. Слушай, это, в общем, уже и не так важно. А что важно, ты же спросила об этом. Да, но есть другое. Что. Понимаешь, у меня внутри странное чувство, такое, знаешь, я как обманутый вкладчик. Ну, ты про любовь. Да нет же, я о том, что Вера была богиней, понимаешь. Она могла любить меня, могла не любить, а когда отношения рассыпались, мне стало жутко досадно от того, что она не богиня. Рита, ты ведь даже не знаешь, кто она на самом деле, и была ли та Вера богиней. Да, не знаю. Тогда почему ты мучаешься. Лен, потому что красивые люди большая редкость, а когда видишь косяк, становится плохо. Мне хотелось думать, что она и есть лучшая, не из-за того, что любит меня, а потому что она действительно такая, лучшая, понимаешь. Ты ее немножко придумала, Рит, и хочешь спросить с нее за то, как она могла упасть, будучи богиней. Да, наверное. А нам еще даже не совсем понятно, было ли падение. Может быть, она на самом деле хороший человек, просто, не с тобой, не в твоей жизни. Но она же случилась, случилась же, именно в моей жизни, так почему все так. А может быть, она на самом деле вообще никакой человек, понимаешь, и прошла она не только мимо тебя, но мимо себя. Может быть, смешно то, что точно этого никто не скажет. Не скажет, да, можно только догадываться, а зачем. Зачем, да. Зачем.

Ляля, у меня к вам вопрос, можно. Да. Ляля, вы вот ровесница Веры, так. Да. Скажите, пожалуйста, а кто такая Вера. Маргарита, вы спрашиваете у меня о том, кто такая Вера. Да, Ляля, я спрашиваю у вас, кто такая Вера. Знаете, Маргарит, мне сложно судить о ней, есть лишь поверхностный взгляд. Ничего, Ляля, мой взгляд тоже поверхностен. Да, так вот я смогу лишь поверхностно. Маргарита, наше поколение, это значит мое поколение и поколение Веры, оно очень лживое. Мы росли во лжи, и всю жизнь учились лгать. Нам сложно говорить на языке правды даже наедине с собой. От этого у нас постоянная путаница, подмена понятий, мы не различаем состояний. Вы вот требуете от Веры некоторой честности в плане ваших с ней отношений, но это невозможно. Или, вы объясняете ей, в чем она не права, но ей не нужна ваша правда, Вера вполне обходится своей. Это не означает, что она плохой человек, это просто означает, что от нее невозможно требовать быть хорошей. И вы ведь поймите, когда она говорила, что нужно кормить ребенка или носила вам пакеты, она просто не понимала, что делает. Для нашего поколения страх выпасть из социальной матрицы намного острей, чем у вас. Знаете, чего я боюсь больше всего? Я боюсь состариться в нищете. Уверяю вас, Вера испытывает то же самое. Она так и умирала бы на той работе, или умирает, но на работе, с положением, как все, понимаете. А если она мало работала в своей жизни, перед ней сейчас вопрос собственного положения, даже именно положения в обществе, а не заработка и хлеба, самый болезненный вопрос. Вы предлагали ей модель, при которой можно быть собой, но Вера не знает, каково это. Постарайтесь не обижаться, в плане любви вы для нее были еще одной ступенькой. Тем более если ее окружение относится к этому лояльно. В отношениях с вами она проявила себя с другой стороны, сказав окружению, посмотрите, я могу быть и такой. Не обижайтесь. Вы напрасно пытались выяснить, что случилось, Маргарита, поймите, это все равно, что иметь дело с человеком, лишенным обеих почек. Вы пересаживаете ему одну почку, а у него нет обеих. Она никогда не поймет вас, но вы можете понять ее. Так поймите и отпустите, вы выжали максимум из этих отношений, больше между вами уже ничего не случится. Постарайтесь меня понять, ваша Вера инвалид, ее жалко, перед ней когда-то был выбор, и она его сделала. Оставьте всё это, оставьте и отпустите.