Хорошее укромное местечко (сборник)

— Завтра, — сказал Джим, — нам не придётся париться из-за Джорджа. Теперь он к нам близко не подойдёт.

— Правильно. И мы придём раньше. Мама и папа куда-то собираются. Их не будет дома допоздна.

— Чувак!

— Сможем выйти часиков в десять!

— Отлично! Как раз успеем накатить!

Мы ещё по паре раз приложились к бутылке. Мы, наверное, порешили бы её и напились вдребезги, но бутылка разбилась вдребезги первой. Джим споткнулся и накренился назад. Бутылка вылетела и взорвалась на тротуаре перед нами.

Перепугавшись, что кто-нибудь мог услышать шум, мы бросились бежать, и промчались два квартала, пока не добрались до Джефферсон-авеню.

Когда показались перила моста, у меня внутри похолодело. Последнее, чего мне хотелось — спускаться в тоннель.

— Интересно, как там Джорджи-Порджи поживает, — сказал Джим.

— Думаю, стоит сходить посмотреть.

— Спорим, он уже дома?

— Да, — сказал я. — Надеюсь.

— А я надеюсь, что он усвоил урок. Будет совсем нехорошо, если и завтра придётся чем-нибудь таким заниматься.

— Теперь, когда он будет нас видеть, — сказал я, — будет обходить краем дороги.

— Только если ему не понравилось.

— Такое никому не понравится.

— Не знаю. Он — парень со странностями.

— Но не настолько же. Там охренеть как страшно.

Джим захохотал.

— Надеюсь, он там обосрался, говнюк мелкий.

Перейдя мост, мы юркнули в рощу и пошли вниз по склону. Я лишь разок взглянул на вход в тоннель. От одной мысли, что Джордж лежит там связанный мне становилось не по себе.

И Джим, и я несколько раз шлёпнулись, пока добрались до низу. Наверное, причина была в вине.

* * *

В конце концов мы подошли к путям. С каждым шагом меня трясло всё сильней. Я твердил себе, что Джордж наверняка уже развязался и убежал домой. Что нам не придётся туда идти, просто посветим фонариками, и убедимся, что его нет, и уйдём.

Он наверняка оставил мою верёвку где-то там. Но не настолько мне нужна верёвка, чтобы лезть за ней.

Там, где пути исчезали во тьме, мы зажгли фонарики. Рельсы заблестели. В двадцати футах от нас на левой рельсе лежала верёвка.

Моя верёвка. Должно быть.

Джордж всё-таки развязался.

Значит, можем идти домой.

Свет от фонарика Джима направился от верёвки туда, где мы оставили Джорджа.

Как я и ожидал, его там не было.

Но он не ушёл.

Свет нашарил его в паре ярдов ближе к стене.

У нас обоих перехватило дух. Мне будто в живот пнули.

Мы побежали к Джорджу и водили фонариками по сторонам, надеясь увидеть того, кто с ним это сделал. Но никого не увидели.

Мы остановились рядом с телом, но не смотрели на него. Светили куда угодно, только не туда. Оба тяжело дышали, хотя пробежали всего ничего. Джим с каждым вдохом издавал какой-то странный жалобный звук.

— Никого не видишь? — спросил я.

— Не-а.

— Может… они ушли.

Я провёл лучом по центральным опорам. Четыре широкие бетонные стенки. За каждой из них могло спрятаться по психу, а то и по два и по три. Я сознавал, что кому-нибудь из нас придётся сходить на ту сторону и заглянуть за них. Но у меня была кишка тонка.

— Давай… ва-ва-ва… — прохныкал Джим.

— Нельзя его так оставлять.

Мы посветили фонариками на Джорджа. Он лежал, растянувшись на спине, рубаха нараспашку, его боксёрские трусы и бермуды болтались на одной ноге. Он был весь в крови до колен.

— Что с ним… сделали?

Я покачал головой.

Глаза закрыты. Один распух так, что был похож на сваренное вкрутую яйцо с разрезом посередине. Однажды я видел по телевизору боксёра с точно таким же глазом после одиннадцати раундов в тяжёлом весе.

Шея — ярко красная, но без видимых порезов.

Он был такой круглый и толстый, что у него были сиськи. Я подумал, как же ему доставалось, когда он переодевался на физкультуру. И потом подумал, что у него больше никакой физкультуры не будет. А всё из-за нас.

Я повёл луч вниз по его толстому брюху.

Он выглядел таким одиноким, таким жалким!

— Откуда взялась вся эта кровь? — прошептал Джим.

Зайдя мне за спину, он обошёл Джорджа. И застыл. Тусклый лучик света пошёл вниз между ног. Джим испустил ужасный стон, нетвёрдой походкой отошёл в сторону и сблевал.

Я направил луч Джорджу в пах.

И узнал, откуда шла кровь.

Кровь до сих пор капала из свежей щели на том самом месте, где должен был быть его «болт».

Я оцепенел и закачался. Пришла мысль, что я могу грохнуться в обморок, и я понадеялся, что не свалюсь на него. Потом меня кто-то схватил за руку. Я завизжал. Но это оказался всего лишь Джим.

Я зарыдал:

— Смотри, что мы наделали.

— Мы ничего не делали.

— Ему писюн отрезали, — всхлипнул я.

— Нет.

— Отрезали! Смотри! Ты что, не видел? — я посветил на окровавленное отверстие.

— Никто ему ничего не отрезал, идиот. У него там и отрезать нечего. Джордж — девчонка. Никто ничего не отрезал. Её трахнули.

— Что?

— Она — девчонка. Джорджина, или что-то такое.

— О, Боже!

— Не знаю, зачем она шпионила за Джоан, но…

Я вздрогнул так, что аж все кости затрещали. Джим подскочил и закричал. Потом мы посветили Джордж на лицо. Её глаза были открыты. Один открыт — второй заплыл.

Она приподнялась на локтях.

— За вами, мальчики, — сказала он. — Это я за вами шпионила. За вами двоими, а не за девочками.

— Ты… ты жива!

— Ага.