Хорошее время, чтобы умереть

– Ладно, чего уж там! Говори как есть, я тоже не в детской библиотеке работаю, всякого повидала.

– Одним словом, ей воткнули какой-то длинный острый предмет прямо в глаз, ну, что-то вроде шампура или шпаги. Эксперт говорит, что он скорее всего прошел мозг насквозь до самого затылка…

– Значит, орудие убийства не нашли?

– Пока нет, – подтвердил Андрей.

– Тогда откуда известно, что убили именно острым предметом?

– Эксперт сказал, что раз мозг частично вытек через глазницу…

– Что ж! Простенько и со вкусом, – мрачно пошутила я, а про себя подумала: «Жуть!», невольно поморщилась и полезла в сумку за сигаретами.

По роду свой сыскной деятельности мне приходилось видеть всякие страсти-мордасти, но почти каждый раз, сталкиваясь с новым преступлением, я испытывала нечто вроде содрогания. Наверное, есть вещи, к которым просто нельзя привыкнуть.

– Да, убили старушку, – вздохнул Мельников. – А бабушка-то – божий одуванчик: маленькая, сухонькая, как девочка-подросток. Кому она помешала? Она бы и сама вскоре того…

В это время из подъезда вышел коллега Андрея – молодой симпатичный парень лет двадцати шести – двадцати семи – и подошел к Мельникову, покосившись на меня.

– Свои, – коротко бросил мой друг. – Ну, что там?

– Криминалист «пальчиков» не нашел, – сказал парень, поправив свои песочного цвета короткие волосы.

– Черт! Впрочем, этого можно было ожидать… Ладно. С трупом закончили?

– Да, Пахомов дал санитарам команду увозить.

– Ты сказал им, чтобы повнимательней там были? Может, где волосок или микрочастицы с одежды убийцы найдутся?

– Да что они, маленькие или впервой? Сами все знают.

Коллега Андрея снова покосился на меня. Тот перехватил его взгляд и сказал:

– Кстати, познакомьтесь: Татьяна, мой друг и по совместительству частный сыщик. Тань, а это – Никита, недавно к нам перевелся…

Мы с Никитой кивнули друг другу.

– Что особенного нашли в квартире? – спросил Андрей.

– Бабушка-то, похоже, антиквариатом увлекалась, – усмехнулся молодой человек. – Картины, меблишка девятнадцатого века, то да се…

– Это я и сам видел, – кивнул Андрей с кислым выражением лица и тоже достал из кармана куртки пачку сигарет.

– «То да се» – это что конкретно? – уточнила я.

– Тебе-то, мать, зачем?

– Так, профессиональное любопытство, – усмехнулась я, – впрочем, не отвечай, если не хочешь. Мне вообще все это до фени: я, если ты помнишь, выходная!

– Да, да, помню: уже час, как… Счастливая! А тут… Ладно, Тань, мне пора. С удовольствием поболтал бы с тобой, но надо еще всех соседей опросить… Звони, коли нужда будет, – Мельников отшвырнул недокуренную сигарету в сторону.

– И тебе всего наилучшего, Андрюша! – Я улыбнулась на прощание моему новому знакомому Никите и бодро зашагала к своей машине.

* * *

С того дня прошла целая неделя, даже, кажется, чуть больше. За это время я успела раскрыть одно небольшое и не очень сложное дельце с мужем-изменником и его любовницей-аферисткой, вымогавшей у него деньги, получила от жены-заказчицы заслуженное вознаграждение, дочитала купленную неделю назад книгу и теперь собиралась отдохнуть в свой свободный вечер со Светкой в боулинге. Как раз сегодня у нее был выходной. Я открыла шифоньер и вынула из него зеленый джемпер из тонкой шерсти. Он так идет к моим зеленым глазам! Последние два дня на улице стояла хорошая весенняя погода, практически теплая, и я собиралась надеть этот джемпер с терракотовыми брюками и моей любимой ветровкой. И еще, пожалуй, надену сегодня новые демисезонные сапожки. Я уже потянулась к коробке, в которой они лежали, но телефонный звонок не дал мне достать их.

– Слушаю!

Наверное, мой голос прозвучал как-то не особенно довольно, потому что Андрей – а это был он на другом конце провода – ответил удивленно:

– Я что, так не вовремя?

И он еще спрашивает! Нет, вот сейчас все брошу и буду болтать с тобой, и, конечно, опоздаю на встречу со Светкой, и она будет меня ждать и будет потом выговаривать мне за опоздание. Но сказать так моему другу я, разумеется, не могла, все-таки Мельников помогал мне иногда в раскрытии моих дел, да и клиентов время от времени подбрасывал, и потому я сменила гнев на милость и как можно вежливее проворковала в трубку:

– Ну что ты, Андрюша! Очень даже вовремя. Я тут как раз, понимаешь, сижу, скучаю и думаю: хоть бы кто-нибудь позвонил, что ли!

Врать я, что ни говори, умела: должность обязывала. Что это за сыщик, который не умеет врать и притворяться?! В этом деле он должен быть лучше самого лучшего артиста. Мельников мне поверил.

– Значит, мать, с тебя – магарыч!

Я даже оторопела от такой наглости. С меня?! Интересно, за что это? Андрюша мог иногда читать мои мысли. Он не стал дожидаться, когда я задам этот вопрос вслух.

– Возьмешься за то дельце, где бабушку убили?

– Бабушку? Какую бабушку? – не поняла я.

– Ну, помнишь, с неделю тому назад ты подъехала к нам, когда мы стояли возле дома номер шесть по улице Комсомольцев-добровольцев? Я тебе тогда еще сказал, что здесь старушку нашли мертвой, а ты мне сказала, что так, мол, бывает: старики, случается, и умирают? Что, мать, неужели не помнишь?