Хорошее время, чтобы умереть

– Да, вот этого нам пришлось задержать, – вздохнул Андрей, – хотя я, честно говоря, не разделяю мнения начальства на его счет. Просто последние три года молодой человек нигде не работает, пьет, а ведь до недавнего времени он был… фехтовальщиком.

Я подняла глаза от бумаги и внимательно посмотрела на моего друга.

– Это не работа такая, нет, – поспешил объяснить Андрей. – Роман был мастером спорта по фехтованию. Женился, прожил с женой года два, а потом с ним случилось такое!..

Я во все глаза уставилась на Андрея. Что же такого особенного могло случиться с мастером спорта, что он докатился до полубомжового образа жизни, пил и даже подозревается в убийстве двоюродной бабушки?

– Вот на Романе я, пожалуй, остановлюсь и расскажу о нем поподробнее…

Мой друг набрал в грудь побольше воздуха, собираясь сообщить мне что-то чрезвычайно важное, но в это время опять зазвонил телефон на его столе. Андрей снова поморщился, даже, кажется, заскрипел зубами, но трубку тем не менее снял.

– Мельников слушает… Кто?.. Как?! Опять?.. Да где я ему возьму сюжет? Я что, писатель, этот, как его?.. Лев Толстой?.. Да не знаю я, о чем ему писать, Иван Матвеевич, пусть пишет, о чем хочет!.. Случай? Какой случай?.. Да у нас этих случаев!.. Нет, не могу я ему обо всех преступлениях рассказывать, некогда мне! Это сколько же времени займет! Мне дела надо раскрывать… Иван Матвеевич!.. Иван… Ив… Вот черт!

Андрей бросил трубку на аппарат и посмотрел на меня как-то жалобно, словно ища сочувствия.

– И вот скажи мне, Тань, на фига козе баян?!

– В смысле? – не поняла я.

– Навязали этого родственничка, черт бы его побрал! Сейчас припрется, Лев Толстой хренов! Матвеич меня уже достал, честное слово!.. Так, на чем я тут остановился? Ах да… Внучатый племянник Роман… Вот я и говорю: парню двадцать четыре года, он старший сын Сергея Валерьевича, но хлебнуть успел!.. В спорт его отдали рано: чуть ли не в пять лет, он прошел секцию карате, и дрался, и плавал, и на лыжах успел побегать… Лет в десять подался в фехтование и застрял там. Показывал поразительные успехи, и тренер просто рыдал от счастья: у пацана были такие задатки! Упорный, движения легкие, тренировался с удовольствием, побеждал практически во всех соревнованиях… Но в шестнадцать лет влюбился в девчонку из своего двора – и пропал.

– Как?! – не удержалась я.

– Нет, не в прямом смысле. Просто стал много времени проводить под ее окнами, встречал ее после школы вместо того, чтобы идти на тренировку… Даже учиться стал хуже. Родители что только не делали! И уговаривали его, и подкупить пытались: обещали ему компьютер и мотоцикл, и пугали, что, мол, выгонят его из спорта – ничего не помогало. Из-за этой девчонки Роман даже подрался с кем-то из пацанов, и его поставили на учет в детскую комнату милиции. Но от своего он не отступил: продолжал встречать свою пассию после уроков возле школы и дарить цветы.

– А почему родители были так против их отношений? Все-таки мальчишке не десять лет, в его возрасте многие начинают встречаться с девчонками.

– Тут, видишь ли, сыграло роль то, что родители девочки, так сказать, люди другого круга: папашка сидел за «мокруху», а предприимчивая мамаша приторговывала паленой водкой и даже, говорят, наркотой, и все во дворе об этом знали.

– Ого! Да, пожалуй, я тоже была бы сильно против, если бы мой сын связался с девчонкой из такой семейки.

– Связался – это еще мягко сказано. Родители однажды нашли у Романа пакетик с белым порошком. У матери чуть не случился сердечный приступ, отец-архитектор, забыв про интеллигентность, схватился за ремень… Тут, по счастью, подошло время соревнований в другом городе, и парня сбагрили туда, к великой радости родичей. Но тренер был, так сказать, предупрежден.

– Но соревнования – это же ненадолго, – покачала я головой, – и это – не выход в данной ситуации. Наверное, надо было принимать более радикальные меры.

Андрей кивнул:

– Да, Роман вернулся, и в доме снова начались скандалы и истерики матери… Кончилось все довольно плачевно: однажды перед очередными соревнованиями парня просто дисквалифицировали… Говорят, он вообще едва не угодил за решетку: доза, найденная у него, тянула не на статью «употребление», а на статью «распространение». Только благодаря связям тренера дело удалось замять. И тем не менее эти двое голубков поженились, едва Роману стукнуло девятнадцать…

– Как?! Роман, мальчик из приличной семьи, спортсмен, женился на дочери уголовников? Даже после всего, что с ним из-за нее случилось?! – Моему изумлению не было предела. – Он что, совсем «без башни»?

– Ее, по-моему, у него просто снесло. Не зря же говорят: любовь зла.

– И как только его родители допустили такое?!

– Да они не допускали, Тань. Надо отдать им должное, они сделали все, что смогли: отобрали у него паспорт, деньги, унесли из дома всю его одежду и заперли ее в гараже… И его самого заперли. Но один человек – догадайся сама, кто именно, – дал молодым и деньги, и паспорт помог восстановить… Собственно, и свадьбу в кафе оплатила тоже она.

– Неужели бабушка Ягудина? – изумилась я.

Андрей кивнул.