Хорошее время для убийства

— Ах да! С Новым годом!

Маркби повесил трубку. Каковы шансы, что после ухода Динса Саймон не решил отомстить всему свету, который, как он считает, ополчился против него, и не сгладить унижение с помощью еще одного анонимного письма, составленного из газетных букв? Послание, полученное полковником Стенли, вполне в духе Парди. И по времени он укладывался. На все у него ушло бы полчаса или даже меньше; от Джубили-роуд до дома Стенли без труда можно дойти пешком. Динс ушел от парня около двух, письмо бросили около четырех. Времени достаточно. Надо бы снова переговорить с Парди. Но сначала — к Тому.

* * *

Приехав в Пакс-Коммон, Маркби затормозил у коттеджа «Роза». Он беспокоился, не разбудит ли Мередит. Вдруг она, как Динс, еще спит? Но потом увидел, что занавески на окнах раздернуты. Посмотрев на дорожку, идущую вдоль дома, он заметил вдалеке какое-то движение, а потому вылез из машины, обошел дом и очутился на заднем дворе.

Мередит, в синих вельветовых брюках, красной блузке и темно-синей кофте, развешивала на веревке выстиранное белье. Ветер игриво трепал пряди ее блестящих темно-каштановых волос, и ей то и дело приходилось отбрасывать их со лба. Маркби позавидовал ветру.

— Привет, — сказал он. — Незаконно вторгаетесь на территорию миссис Бриссет?

— Свои мелочи я стираю сама, — ответила Мередит. — И потом, мне все равно больше нечего делать. Погодите секунду, я почти готова. Подождите меня на кухне, там теплее.

— Если вы не против, я лучше похожу по саду. — Маркби сунул руки в карманы и принялся оглядывать окрестности. Как и многие садики, здешний был первоначально рассчитан на то, чтобы кормить живущую в доме семью. Садик занимал довольно значительную площадь, и, хотя сейчас почти все его пространство занимал газон, до сих пор было прекрасно видно, где раньше располагались грядки. Да и кусты сохранились, правда, сейчас они представляли собой всего лишь обрезанные пеньки, закутанные в металлическую сетку — от птиц. У куста Маркби разглядел клубничную грядку, но ее не успели подготовить к новому сезону.

Мередит подошла к нему.

— Наверное, представляете, сколько всего вы бы посадили в этом саду, да?

— Вот именно.

— Пожалуйста, приходите и копайтесь на здоровье, пока я в Лондоне. Я не против есть собственные клубнику и смородину, при условии что выращивать их буду не я.

— Вряд ли на этой грядке вырастет хорошая клубника. Кустики низкосортные. Вам нужно выписать сорт для варенья.

— С чего вы взяли, будто я умею варить варенье?

— Я пытался выращивать клубнику в специальных глиняных горшочках, — уклончиво ответил Маркби. — Но улитки решили, что горшки для них — самое подходящее жилье, и вселились туда.

— Ох, Алан… — вдруг сказала Мередит и замолчала. Он удивленно поднял голову, и Мередит поспешно спросила: — Кофе хотите?

— К сожалению, нет времени, а то бы с удовольствием. Еду навестить Тома; придется везти его в Бамфорд, чтобы он забрал свою машину. С утра я уже успел побывать у председателя охотничьего общества и выпить у него хереса. — Маркби помолчал. — Он получил письмо.

— Опять мерзкое? Кто же его принес? Ведь почта не работает.

— Рано утром письмо бросили в почтовый ящик. Он живет на окраине города.

— Значит, аноним тоже живет в Бамфорде или неподалеку?

Маркби пожал плечами.

— Увидимся вечером.

— Хорошо.

В зеркало заднего вида Маркби видел, как Мередит, скрестив руки, стоит у калитки на сильном ветру и смотрит ему вслед. Жаль, что нельзя посидеть в «Розе» и выпить с ней кофе. Съехав с дорожки, он подрулил к указателю с надписью «Платная конюшня Пакс-Коммон» и вылез из машины. Интересно, слышал ли Том шум мотора?

Старший инспектор открыл ворота и вошел в пустой двор. Под ногами чавкала грязь, испещренная следами лошадиных копыт; повсюду были лужи и кучи соломы. У двери денника, отброшенное чьей-то ногой, валялось оцинкованное ведро, напоминавшее модернистскую скульптуру. От кучи навоза на морозе шел пар; значит, Том уже встал и принялся за работу. Из денников, в которых были открыты верхние половинки дверей, доносились топот копыт и фырканье.

— Есть кто живой? — крикнул Маркби.

На двор высунулись две лошадиных головы; лошади вопросительно прядали ушами, словно гадая, кто к ним нагрянул. Из третьего денника послышалась тихая ругань. Дверь открылась, и в проеме показался Том. Лицо у него было хмурое. На нем были выцветшие джинсы и резиновые сапоги; под старым дырявым свитером — рубаха с распахнутым воротом; на лоб надвинута клетчатая кепка. Левая скула вздулась и покраснела.

— Доброе утро, Том, — сказал Маркби. — Найдется у тебя время для разговора?

— Пришел арестовать меня за нарушение общественного порядка?

— Скажи спасибо, что нет. Если бы не моя доброта, завтра тебя бы уже судили за мелкое хулиганство.

Смуглое лицо Фирона залилось краской.

— Да ладно, чего уж там. Я ведь первый начал. Сил не было слушать, как этот тощий поганец глумится над Гарриет! — Том вышел во двор, закрыв за собой нижнюю часть двери денника. Стоящая там лошадь высунула голову в верхнюю половину.

Маркби узнал коня.

— Меченый… — прошептал он.