Хорошее время

Его руки обвиваются вокруг моей талии, и он притягивает меня к себе, пока мои колени не оказываются на краю кровати, а ступни не свисают с бортика. Я сжимаю пальцами покрывало и слегка покачиваю задницей в приглашении. Его ладони гладят мою кожу, прежде чем он проводит одной из них вверх по моему позвоночнику. Медленно, от задницы к затылку. Я дрожу и сдерживаю стон, в основном из-за боязни, что это прозвучит так, будто я притворяюсь, а это не так. Я совсем не такая. Вероятно, я могла бы кончить только от того, что Винс задевает руками мою кожу. Его прикосновения заставляют меня дрожать всеми возможными способами, моя кожа нагревается от его ласк, мурашки бегут по дорожке его пальцев.

Затем его кулак запутывается в моих волосах, и внезапно я выпрямляюсь, положив одну руку на бедро, чтобы не упасть, когда он наклоняется губами к моему уху. Его кулак сжимается в моих волосах, когда он слегка наклоняет мою голову в сторону, его дыхание согревает мою кожу, когда он говорит.

— Ты всегда ведешь себя так глупо, Пэйтон? — Слова сказаны мягко, но серьезно.

— Можешь быть более конкретным?

— Ты часто оказываешься пьяной наедине с мужчинами, которых едва знаешь? — Его рука скользит вперед с моего бедра, его пальцы скользят по моему животу, два средних лежат чуть выше того места, где я хочу их больше всего.

— Нет, никогда.

— И все же ты сделала это прошлой ночью.

— Да.

— Почему?

— Я доверяю тебе, — бормочу я. Сейчас не время упоминать мои теории о судьбе, потому что это похоже на какой-то извращенный тест на детекторе лжи, и я, вероятно, скажу больше, чем хотелось бы, когда его пальцы медленно продвигаются на юг.

Затем он прикусывает мочку моего уха и опускает руку между моих бедер. Двумя пальцами раздвигает меня, пока его средний палец скользит по моему влажному центру. Вверх и вниз, дразня мое отверстие, прежде чем отступить, чтобы обвести мой клитор. Круг за кругом. От этого у меня слабеют колени, и я выпала бы из его объятий, если бы не рука, вцепившаяся в мои волосы, и предплечье, прижатое к моему животу.

— Это было глупо, Пэйтон. Безрассудно. И я этого не потерплю.

О, черт возьми, да. Он услышал меня по запросу «грязные разговорчики» и поднял планку какой-то чушью про альфа-самцов. Я люблю чушь про альфа-самцов, но только если парень готов к этому. Если у них ничего не получается, вы оказываетесь в центре очень неловкого разговора, в ходе которого тебя спрашивают, была ли ты плохой девочкой, и тебе приходится говорить ему, чтобы он заткнулся.

Насколько я понимаю, Винс может говорить весь день напролет.

Он целует местечко у меня за ухом, его губы двигаются вниз по моей шее, в то время как кончик его пальца скользит внутри меня. Он обводит мой вход медленными, уверенными движениями, растягивая и поглаживая.

— Теперь эта киска моя, — выдыхает он мне в ухо. — Как бы долго ты ни была моей, ты будешь вести себя соответственно. Я не хочу, чтобы ты подвергала себя ненужному риску, Пэйтон.

Принадлежит ему? Неужели я только что вошла в странный временной портал в тысяча девятьсот двадцатый год?

Я не то чтобы ненавижу это.

— Тебе все ясно?

— Да. — Достаточно ясно. Его палец вернулся к моему клитору, как будто это самая важная работа, ради которой он был рожден, так что кого на самом деле волнует ясность? Только не меня. Я не возглавляю комитет по надзору за ясностью. Я даже не вхожу в состав оперативной группы.

— Ты сводишь меня с ума. — Говоря это, он касается губами моего уха. Он слегка прорычал это слово, и я не уверена, хорошо это или плохо. — Сумасшедшая. — Это слово используют для описания страсти, возбуждения и увлечения. Но это также слово, используемое для описания того, каково это — застрять в пробке или быть настоящим сумасшедшим. — Я не совершаю безумств, Пэйтон. Никогда. Я соблюдаю порядок, логику и здравый смысл, а ты не являешься ни тем, ни другим.

— Я могла бы подстроиться под тебя.

Я почти уверена, что чувствую, как его губы изгибаются в улыбке на моей шее, прежде чем он отпускает мои волосы и толкает меня вниз, пока мои локти снова не оказываются на кровати. Он скользит руками вверх и вниз по моему позвоночнику, задерживаясь на пояснице, чтобы провести большими пальцами по моей коже успокаивающими твердыми круговыми движениями. Затем он продолжает ласкать мои бедра, его руки скользят вниз по моим бедрам, прежде чем он использует их, чтобы еще больше раздвинуть мои согнутые колени.

Затем он… срань господня, он лижет меня. Сзади. Сверху вниз, прежде чем накрыть меня своим ртом. О… мой… Боже. Я думаю, что мой новый муж мог бы стать главой Международного олимпийского комитета. Я всегда считала себя довольно общительной в сексуальном плане, но, честно говоря, мне это даже в голову не приходило как вариант. Слава богу, черт возьми, я лежу лицом к матрасу, потому что знаю, что мой рот приоткрыт, как у золотой рыбки, и, возможно, у меня косоглазие.

Святой. Ад.