Хорошее время

— Все это ужасные, кошмарные черты характера, — соглашаюсь я. Потому что он не ошибается, я хорошо себя знаю. — Но я также очень хорошо осознаю себя. И легко приспосабливаюсь к переменам. Я непосредственный и общительный человек.

— Откуда мне знать, смогу ли я удержать твое внимание? Реально ли это для тебя или мимолетное увлечение? Передумаешь ли ты через месяц или через год?

— Ни за что. — Качаю головой. — Не в отношении тебя. Я могу быть импульсивной, немного сумасшедшей и обладать сомнительными навыками принятия решений, но не в отношении действительно важных вещей.

— Ты предложила разделить меня, Пэйтон. Помнишь? Ты предложила стать кем-то вроде альтернативной подружки номер три, — напоминает он мне.

— Я изменила свое мнение по этому поводу!

Он приподнимает брови, как будто уверен в моей нерешительности.

— Тогда я еще не знала, что влюблюсь в тебя. Я безумно влюблена в тебя. Той любовью, которая пугает меня, потому что все, чему меня когда-либо учили о любви, что она непостоянна и находится в постоянном движении. Но я влюбилась и ни капли не жалею об этом. Я готова рискнуть своим сердцем, чтобы полюбить тебя.

— Хорошо. — Он улыбается медленной, непринужденной улыбкой, от которой его глаза загораются.

— Что это значит? — спрашиваю я.

— Это значит, что я тоже люблю тебя. И я проведу остаток своей жизни, гоняясь за тобой, если это будет нужно. Сделаю все возможное, чтобы сохранить твой интерес, потому что не смогу жить без тебя, если ты решишь, что судьба или везение, или другая ерунда определили, что ты должна быть с кем-то другим.

— Судьба так не работает, Винс. Судьба — это лебедь, а не дикобраз. Пару дней назад я не была уверена, конечно, и беспокоилась, что судьба на самом деле может оказаться сукой, но это не так.

— Я понятия не имею, что ты только что сказала.

— Лебеди спариваются на всю жизнь, а дикобразы просто бегают вокруг и трахаются с кем хотят. Но это неважно.

— Тогда ладно, — отвечает Винс, беря мою руку в свою, направляясь к парковщику.

— Мы закончили? Потому что у меня все еще есть вопросы.

— Поговорим в машине.

Глава 32

— Куда мы едем? — спрашиваю я.

Дело не в том, что я не хочу провести больше времени с Винсом, ведь мне очень хочется. Но сейчас мы едем за город, и это вызывает убийственное чувство, потому что единственное, что находится за городом в Лас-Вегасе — это пустыня. Пустыня, койоты и волки. На самом деле, я понятия не имею, кто живет в пустынях за пределами Лас-Вегаса.

— Это сюрприз.

— Именно так говорят убийцы, — бормочу я.

— Боже, Пэйтон, у тебя опять разыгралось воображение. — Винс улыбается и качает головой.

Похоже, мы направляемся в Ред-Рок, национальный парк на окраине города. Я там еще не была, потому что не очень люблю бывать на свежем воздухе. Особенно на открытых площадках с медведями и прочим.

— А в пустыне есть медведи? Нет, не бери в голову. Это звучит как-то неправильно.

— Никаких медведей. В основном олени и снежные бараны. Койоты, конечно.

Здорово.

Между нами возникает недолгая тишина, пока я не спрашиваю его о том, что действительно хочу знать.

— Скажи мне, почему ты не рассказал мне обо всех этих благотворительных делах? И почему ты позволил мне думать, что стриптиз был твоим хобби?

— Может быть, это мое хобби?

— Винс, — ворчу я.

— Моя мать была стриптизершей, Пэйтон. Она надрывалась, снимая с себя одежду, чтобы у меня было все, в чем я нуждался. Малая лига, уроки плавания и репетиторы. Ее жизнь вращалась вокруг того, чтобы убедиться, что у меня есть все необходимое для успеха, и я понятия не имел, насколько трудной была ее жизнь.

— Конечно, ты этого не знал, Винс, ты был ребенком.

— Она погибла в автомобильной катастрофе, когда я учился на последнем курсе колледжа. Заснула за рулем и съехала с дороги. И знаешь почему? Ты знаешь, почему она умерла? Потому что была измучена, работая на трех работах. Она работала на трех работах, потому что стала слишком взрослой, чтобы танцевать за деньги, и у нее, Пэйтон, не было запасного плана. Она была женщиной сорока с небольшим лет, не имевшей навыков работы, которые позволяли бы ей зарабатывать на жизнь. А я был студентом колледжа, который до сих пор ни хрена не понимал, что нужно, чтобы добиться успеха в этом мире, когда тебе никто не помогает.

— Итак, ты составил план, — тихо говорю я, внезапно очень тронутая тем, что движет им. Дань уважения его матери. — Ты купил клуб и составил жизненный план, потому что уже слишком поздно помогать своей маме, но ты можешь помочь этим женщинам. Стипендии, возмещение расходов по уходу за ребенком и хорошие страховые выплаты.

— Черт возьми, Кэнон — болтливый ублюдок, не так ли?

— Ага.

— Итак. — Он выдыхает и меняет полосу движения, проносясь мимо медленно движущегося седана. — Теперь ты знаешь. Я занимаюсь всем этим не потому, что я хороший человек. Я делаю это, потому что я облажался.

— Ты наименее облажавшийся владелец стриптиз-клуба, которого я когда-либо знала.