Хороши в постели

В статье обсуждались «Дневник Бриджит Джонс», «К сожалению, занят», «Руководство по охоте и рыбалке для девочек» и «В мире напитков», книги о молодых женщинах и их приключениях; книги, которые в то смутное и далекое время были – представьте только! – просто романами, не обремененными одиозным ярлыком «чиклит», дамским чтивом. Смешные, легкие, с жизненными сюжетными линиями и добросердечностью, написанные откровенным, непринужденным стилем, таким похожим на письма, которыми я только начала обмениваться с подружками (в то время как раз изобрели электронную почту), или эссе, которые я поглощала, за авторством Норы Эфрон и Фрэн Лебовиц, остроумных, саркастичных журналисток с Восточного побережья, превратившихся в очеркисток, чей язвительный, мрачный, но полный надежды взгляд на мир совпадал с моим.

Я читала и перечитывала все полюбившиеся книги, уделяя особое внимание главной любимице, Сьюзен Айзекс. В ее романах умные, но не обязательно ослепительно красивые еврейские девушки покоряли мир, переживали великие приключения и всегда в конце получали своего мужчину. Я, с присущим только двадцативосьмилетним людям высокомерием, считала, что тоже так могу.

У меня был компьютер «Макинтош Классик», купленный в последний год колледжа. У меня был складной карточный столик на металлических ножках, накрытый сине-белой тканью с индийским принтом, во второй спальне моей квартиры на третьем этаже кирпичного жилого дома на Монро-стрит в районе Куин-Виллидж в Филадельфии. И у меня, благодаря недавнему разрыву, была куча свободного времени.

Поэтому я задалась целью написать историю о девушке, очень похожей на меня, и парне, очень похожем на Сатану; историю, в которой девушка обретает свой сказочный хеппи-энд, славу, богатство и мужчину, который ее любит, потому как в то время я серьезно сомневалась, что когда-либо сама обрету что-нибудь из этого списка. Я была преисполнена уверенности человека, никогда прежде не писавшего законченный роман: ни редактора, ни агента, ни читателей, ожидающих, что же я там придумаю. Только я, компьютер и персонажи в моей голове.

У меня было представление о том, какой должна стать история, в общих чертах основанное на подоплеке из «Света во тьме», одного из моих любимых романов Айзекс: молодая женщина тоскует не по тому мужчине, пока правильный парень ждет своего часа… и в перерывах между романтическими метаниями она становится героем. Линда Восс у Айзекс, будучи шпионкой в Германии времен Второй мировой войны, спасла мир. Я столь грандиозных амбиций насчет своей Кэнни Шапиро не питала. Если бы я наделила ее счастьем, успехом среди друзей, карьерой и любовной историей – этого уже было бы вполне достаточно. Я сделала бы Кэнни такой же большой девочкой размера икс-икс-эль, получившей свой хеппи-энд, чья потеря веса – трагедия, а не ключ к светлому будущему. В 1998-м, в год скандала Клинтона/Левински, когда больше всего пострадал не президент, а та, с которой он изменял; пострадала не за ложь, измены и злоупотребление властью, а за непростительный грех не быть худышкой, сама мысль, что крупная девочка способна стать главной героиней истории, не подвергаясь волшебному преображению, была (и, к сожалению, продолжает быть) довольно дерзновенной.

О, у меня было еще кое-что: название.

За год или два до этого я встречалась с коллегой-фрилансером, который в итоге получил работу в «Космополитен» и вел там колонку, явно положенную каждому дамскому изданию по закону: где мужчина рассказывает ВСЕ, раскрывает ДЕСЯТЬ ТОЧЕК, где его нужно касаться, или ПЯТЬ ПРИЕМОВ, от который он будет визжать как сучка, или ТРИ УЛОВКИ, которые следует попробовать сегодня в постели (нумерация уловок, приемов и доселе нераскрытых эрогенных зон по какой-то причине стала неотъемлемым компонентом подобных материалов). Помню, как глянула на статью, заметила имя автора и, пожав плечами, подумала, что если этот парень и был гением секса, то в отношениях со мной отлично это скрывал.

Но затем я задалась вопросом: что, если бы ты была девушкой, которая рассталась с кавалером, а он потом опубликовал колонку мужских откровений в журнале а-ля «Космо»? Что, если он бы начал писать о тебе – о том, как ты занимаешься любовью, о твоем теле, твоих бзиках насчет секса и своего тела, – и все ваши общие знакомые об этом догадались? Как бы ты это пережила? Как бы поступила?

Многообещающая, как показалось, основа для книги; книги, которая будет называться в честь колонки мужских откровений в моем вымышленном журнале: «Хороши в постели».

У меня ушло девять месяцев, от начала и до конца, на черновик из пяти сотен страниц с одинарным интервалом; я творила огромными, яростными всплесками в свободной спальне, с главной целью почувствовать себя лучше, выцарапать путь наружу из черной дыры расставания, выбраться обратно на свет.