Хорошие девочки не умирают

Элли открыла глаза и села, глядя в окно. Занавески шевелились на ветру, но видно никого не было. Она нашарила очки и пригляделась.

Скорее всего, просто какое-то животное.

(только животных здесь нет и ты уже не один раз удивлялась этому)

Значит, это ветка царапает по крыше или что-то типа того. Нечего психовать.

Однако она не легла снова, а продолжала вглядываться в темноту, пытаясь различить движение за окном.

Элли слышала стук своего сердца, слышала, как кровь шумит в ушах. Безобидное царапанье не должно было встревожить ее, но она все-таки встревожилась. Все пошло не так с того момента, когда она села в машину, но вот это было уже слишком. Она знала, что это царапанье не предвещает ничего хорошего.

Но я не выйду на улицу посмотреть, в чем дело, потому что в фильмах ужасов именно так всякие идиоты и погибают. Выходят в одиночку из домика, услышав странный звук, или несут бред типа: «Ты пойди посмотри там, а я поищу тут». Еще не хватало самой лезть на рожон. Мое место здесь, в кровати, здесь я и останусь.

Снова этот зловещий звук – долгий, негромкий. Элли представилось, как кто-то проводит ножом по бревенчатой стене дома.

«Да вы что, издеваетесь? – подумала она. Потом: – Ничего страшного не происходит. Это просто Брэд придуривается».

Мысль успокоила ее. Ну конечно, это дебил Брэд. Разозлился ее отказом играть в тупые игры и теперь издевается над ней, пытается напугать. Так вот, Элли не собиралась ему уступать. Она решила сделать вид, будто ничего не слышала.

В стену три раза постучали, потом наступила тишина.

Мэдисон всхрапнула, втянула ртом воздух и пробормотала:

– Чего?

Элли с трудом различила в темноте ее силуэт.

Снова постучали – трижды.

«Потому что три – магическое число, – подумала Элли и вздрогнула. – Три желания, которые исполняет джинн, три ведьмы вокруг котла, три крика в ночи, которые решают твою судьбу».

– Какого черта? – проговорила Мэдисон. – Стив, просыпайся.

Элли услышала шорох, потом рядом с Мэдисон появилась тень побольше – Стив.

– Что такое? – хриплым со сна голосом спросил он.

– Там снаружи кто-то есть, – сказала Мэдисон.

– Что?

– Снаружи кто-то есть, – повторила девушка. – Кто-то хочет нас напугать, стучит в стену.

– Наверное, это просто Брэд или Кэм. Или оба сразу, – пробормотал Стив. – Давай спать.

И он снова лег.

Стук повторился с небольшими интервалами.

– Так, это начинает меня раздражать, – сказал Стив, отбросил одеяло, поднялся и направился к окну.

– Погоди, – прошептала Элли.

Стив застыл посреди комнаты, повернувшись в ее сторону. Элли разглядела белки его глаз и белую футболку, в которой он спал.

– Элли? – произнес он таким тоном, словно только сейчас вспомнил о ее присутствии.

Наверное, и правда забыл, потому что он вспоминает о моем существовании только тогда, когда кто-то показывает на меня пальцем.

– Да, Элли, – съязвила она. – А ты думал, кто это?

– Ты давно проснулась? – спросил он.

– Не знаю, какое это имеет значение, но достаточно давно, чтобы услышать стук уже в третий раз, – ответила Элли. Потом она сообразила, что произнесла это противным голосом, но ей было плевать. Иногда ее так утомляла обязанность быть вежливой с людьми, которые ей не нравились.

– Так зачем мне ждать? – спросил Стив.

– Потому что если это Брэд или Кэм, им нужно привлечь наше внимание, и ты пойдешь у них на поводу, если начнешь кричать из окна. А если это не они… – Она замолчала, не зная, хочется ли ей продолжать.

– А если это не они? – спросила Мэдисон писк-лявым от страха голосом.

– Ну, тогда это явно человек, который не желает нам добра, – сказала Элли. – Поэтому я думаю, что тебе не стоит высовываться из окна.

Стив помолчал, явно размышляя над ее аргументами. Элли буквально чувствовала, как дурацкая мужественность у него в душе ведет борьбу со здравым смыслом. С одной стороны, он хотел доказать, что сильнее и круче того – или тех, – кто ждал в темноте; с другой стороны, понимал, что Элли права.

Как и предполагала Элли, дурацкая мужественность одержала верх.

– Я выйду и посмотрю, что там такое, – объявил он.

– А это еще глупее, – возразила Элли. – Ты что, нарочно напрашиваешься на неприятности?