Хорошие девочки получают все

Поднимаю трубку и корчу перед ней рожу, прежде чем поднести к уху.

– Кирби Грин.

– Где предварительные расчеты по проекту маркетингового плана на четвертый квартал? Ты, кажется, собиралась сдать их вчера? Или работать за троих, не считая выполнения непосредственных обязанностей, – это для тебя слишком круто? – Его слова звучат с легким оттенком сарказма.

Скотина. Может, он и красавчик, но могу поспорить, Хью Джекман никогда не разговаривает с людьми подобным образом.

– Доброе утро, Бэннинг. Только что явился? У нас сегодня короткий день, да? А некоторые сидят здесь с пяти утра, пытаясь все в компании держать под контролем. – Смеюсь фальшивым смехом, означающим «я пошутила», чтобы он меня не уволил прямо сейчас.

– Нет, я был тут. Знаешь ли, усердно работал, думал – где же наш маркетинговый план? Ну, и о прочей ерунде вроде этого. Не подскажешь расчетное время его появления?

Тереблю телефонный провод и, взвешивая аргументы за и против, размышляю – нужно ли говорить, куда ему стоило бы засунуть себе маркетинговый план.

Я должна вести себя как вице-президент и не позволять себе мелочных выпадов, какое бы удовольствие они ни доставляли.

– Он на подходе. Пришлось внести несколько незначительных исправлений.

Например, убрать «демонических верблюдов». Я уже не уверена в деловых качествах новой помощницы. Кажется, она рассеянна.

– … прогресс? – Ой! Бэннинг опять что-то вещает.

Ненавижу постоянный треп. Куда делись сильные и молчали вые мужчины?

– Э-э… извини, я не поняла.

– Я спрашиваю – есть ли прогресс? Относительно того, чтобы кто-нибудь хорошо о тебе отозвался? У тебя осталось всего три недели и шесть дней, и я думаю, потребуется немало усилий. – Он, кажется, очень доволен и уверен в своей правоте.

Проблема в том, что я почти готова с ним согласиться. Выдавливаю смешок:

– А, ты вот о чем! Не волнуйся, это сущая безделица. – Вдруг в голову приходит мрачная мысль, и я судорожно сжимаю шнур телефона. – Что именно ты ожидаешь в качестве доказательства? Письменное показание под присягой или что-нибудь в этом роде?

Бэннинг смеется. Если бы он не был таким придурком, я бы заметила, что у него сексуальный смех. Но не замечаю.

– Нет. Достаточно твоего слова. Ты так амбициозна, что не сможешь простить себе, если не сделаешь все возможное, чтобы выиграть; а твоя честность никогда не подвергалась сомнению. Проблема лишь в твоей вспыльчивости.

Кажется, это был комплимент, хотя и несколько странный? Хм…

– Хорошо. Нет проблем. Маркетинговый план будет у тебя через час. Это все?

– Ну… нет. Еще мне нужны образцы этих… штучек.

– Штучек? Пожалуйста, чуть поконкретнее. Каких штучек?

Молчание. Шелест бумаги.

Покашливание.

– Ну, ты знаешь… эти штучки. С покрытием.

Чертовски забавно. Неужели наш бесстрашный вождь забыл, что именно мы выпускаем? Или… Не может быть. Но…

– Штучки с покрытием? Ты имеешь в виду новую линию дамского белья? – Я специально говорю не то с целью проверки теории, которая все четче вырисовывается и все больше озадачивает меня.

– Нет, – раздосадованным тоном отвечает он. – Я имел в виду… сексуальные игрушки. Э-э… со смазкой.

Мне все труднее и труднее не расхохотаться. Глубоко вздыхаю, дрожа от еле сдерживаемого смеха.

– Четырехскоростные фаллоимитаторы интенсивного действия с переменным давлением и стимулятором клитора, к которым прилагается съедобная согревающая смазка? – спрашиваю весьма невинно.

По крайней мере с той степенью невинности, с которой вообще можно произнести слова «фаллоимитатор» и «стимулятор клитора». Со «смазкой» я еще как-то справляюсь.

Похоже, это удается и Бэннингу.

– Да, правильно… Э-э… смазка и все такое.

Не могу сдержаться и заливаюсь смехом:

– Бэннинг, тебе что – трудно произносить названия наших изделий? – Сканирую данные своей памяти и вспоминаю, что на собраниях он всегда говорит что-то вроде «изделие» или «предмет».

Хм… Интересно. Он взбешен.

– Конечно, нет! Просто я… м-м… не считаю нужным болтать о таких вещах на работе.

– Это и есть наша работа, забыл? Тебе кто-нибудь говорил, чем занимается «Кнут и кружево»? – Наверное, в меня вселился злой, но очень веселый чертенок, иначе ничего подобного я себе не позволила бы. – Бэннинг? Если тебе неловко говорить о сексуальных игрушках, потому что, к примеру, ты никогда ими не пользовался, то… знаешь, в этом нет ничего плохого.

– Я не…

– О, не пользовался! Я должна была сразу понять. Но тебе нечего стыдиться. Даже в наши дни не возбраняется быть девственником. Если честно, я прониклась уважением. Какая у тебя должна быть потрясающая сила воли!

– Что?! Девственником?! Да что ты… Нет, я не… – Он почти переходит на крик.

Вкладываю в интонацию своего голоса нотки мудрости и искушенности.

– Ты не обладаешь большой силой воли? Ой, прости. Наверное, просто не представилось возможности, а это еще обиднее. Зато здесь, в «Кнуте и кружеве», у всех сотрудников равные возможности, если верить тому, что мне наговорили в отделе кадров. Никто не будет презирать тебя за то, что ты… целомудренный и… не можешь произносить названия изделий.