Хорошие парни не пьют коктейли

Собак в окружающем мире оказалось меньше чем людей, но всё равно очень много. Некоторые из них больше чем на собак походили на праздник, смех, глупость, жадность, голод, самолюбование, черную дыру, обезьяну, кота или персиковое варенье. Ни одна из встреченных мною собак не демонстрировала наличия свистульки и не пахла моей матерью. Но я не собирался сдаваться. Хотя бы потому, что сдаваться мне было абсолютно некому.

– ТЫ ЧЕГО ЭТО? МОЮ СОБАКУ НЮХАЕШЬ ЧТО ЛИ?! – пророкотал громоподобный голос. Несмотря на ошеломительную мощь, скалистую твердость и бездонную глубину, голос определённо принадлежал человеку. Я попытался оценить говорящего, метнулся взором к родительскому дому и – морозный ёршик оторванности скользнул по моему позвоночнику – не смог его отыскать. В погоне за собакой со свистулькой я так увлёкся, что совершенно заблудился и доподлинно потерялся.

– БОЛЬНОЙ ИЗВРАЩЕНЕЦ!!! – продолжал греметь голос.

– Я здоровый, – возразил я механическим образом, думая о том, что теперь потеряно всё – мать, дом и я сам.

– ЗДОРОВЫЙ ИЗВРАЩЕНЕЦ? А ТЫ СМЕШНОЙ, – голос расхохотался.

– Возможно, вы правы, – согласился я. – К сожалению, я не могу это проверить. Сейчас, когда я потерял родительский дом, мне не с чем себя сравнить. Поэтому не могу сказать, кажусь я смешным или нет. Вы, вероятно, не теряли дом, и ваша оценка должна быть близка к объективности.

– НО ТЫ ЖЕ СКАЗАЛ, ЧТО ЗДОРОВ. КАК ТЕБЕ УДАЛОСЬ ЭТО ПОНЯТЬ, ЕСЛИ ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ОЦЕНИВАТЬ СЕБЯ?

– Справедливое замечание. Правильно было бы сказать, что я был здоров, когда ещё мог себя оценивать. К текущему моменту всё могло измениться. Не исключено, что я и вправду стал больным извращенцем.

– С ТОБОЙ ВСЁ В ПОРЯДКЕ?

– Не знаю. Когда я находился дома, со мной всё было не в порядке – я испытывал страх, одиночество, бессмысленность и невозможность. Теперь же я не могу сказать ничего определённого ни о себе, ни о ком-то другом.

– ДАЖЕ ОБО МНЕ? ПОСМОТРИ НА МЕНЯ. ПО-ТВОЕМУ, Я КРАСИВАЯ?

– Я же говорю, что не знаю. Я не могу сравнить вас с родительским домом.

– А ТЫ СРАВНИ МЕНЯ С СОБОЙ.

– Вы меня не слушаете. Повторю еще раз – я и себя не могу сравнить с домом.

– ТОГДА СРАВНИ СЕБЯ СО МНОЙ.

– Но это же… – я хотел сказать «невозможно», но вспомнил вылезшую из кокона бабочку невозможности – её здесь не было.

– СМОТРИ. У МЕНЯ ВОЛОСЫ ЦВЕТА ЦЫПЛЁНКА. Они не очень длинные и немного вьются, но я считаю их довольно красивыми. Видишь?

– Э… – я посмотрел и действительно увидел что-то цыплячье и довольно красивое. Удивительно, после слов про цыплёнка голос из гремящего, сотрясающего всё внутри и вокруг меня, стал тихим, приятным и успокаивающим.

– У меня зелёные глаза. Как светофоры. Видишь?

– Да, – на волнистом цыплячьем фоне зажглись два изумрудно-зелёных огонька.

– У меня аккуратные аристократические уши и рот, а нос… нос, конечно, мог бы быть поаккуратнее и поаристократичнее. Видишь?

– Вижу, – на меня с озорством и любопытством смотрело улыбающееся девичье лицо.

– У меня лучший в мире рост, изящная шея, а запястья такие, что с ума сойти можно. Лодыжки с коленями тоже не подкачали. Что касается бёдер, то… Эй! Куда это ты пялишься, грязный извращенец?!

– Простите, я… я вовсе не…

– Да расслабься ты, я просто шучу, глупый, – девушка, чей облик полностью сформировался в моем восприятии, звонко рассмеялась. – Так что скажешь – я красивая?

– Да. Вы очень…

– Стоп. Прежде, чем ты начнёшь петь дифирамбы и слагать оды в честь моей ослепительно-неземной красоты, давай договоримся – ты прекращаешь мне тут выкать и начинаешь тыкать.

– Тыкать вам… Не понимаю. Куда тыкать, чем и зачем?

– Какой ты остроумный, – девушка подняла глаза так высоко, что на виду остались только белки. – Обращайся ко мне на ты. Хорошо?

– Хорошо, если вам… то есть, если тебе так больше нравится.

– Ладно, будем считать, что дифирамбы и оды ты восторженно изложил, а я благосклонно выслушала. Теперь скажи, красив ли ты?

– Ну… – держа на периферии зрения девушку, я внимательно вгляделся в себя. – Если сравнивать с тобой, то не очень.

– О, да ты не безнадёжен. По крайней мере, как дамский угодник, – девушка хихикнула. – А теперь давай, выкладывай начистоту, за каким чёртом ты обнюхивал Бегемота.

– Бегемота?

– Да, моего пса. Небольшая культурологическая справка в рамках минуты бесполезной информации. Я назвала собаку Бегемотом в честь одноименного христианского демона, отвечающего за плотские желания, в особенности – за чревоугодие. Что-что, а пожрать мой Бегемот горазд феноменально. Так зачем ты нюхал обжору?

Опустив глаза, я встретился взглядом с коротким, но очень широким псом. Он каплеобразно сидел у ног хозяйки, демонстрируя толстые складчатые лапы, махровое полотенце розового языка и взор, в котором читались вселенская скорбь и покорнейшая мольба о вкусном.

– Я ищу пса со свистком, пахнущего моей матерью.

– Ничего себе, – девушка присвистнула. – А я думала, что это у меня необычное хобби. И много в твоей коллекции собак со свистками, пахнущих матерью?