Хорошие плохие девочки

Перед тем, как сесть за стол, я предложила Баруту переставить свой стул, заняв место справа от меня, а не напротив. Дернув бровью, мужчина исполнил мою просьбу. Затем, потребовала снять обувь. На закономерный вопрос просто подмигнула.

В этот вечер помощники не предполагались, поэтому Барут-Тим ухаживал за мной самостоятельно. Не было наплевать, что лежало у меня в тарелке. Главное — кушать это таким образом, чтобы наибольшим желанием сидящего рядом мужчины было не проглотить поскорее еду, а сбросить со стола все приборы и яства и уложить на него меня. Поэтому все, что предлагало вечерне меню, я ела руками, облизывая пальцы.

Мы много пили. Напиток был легким, не сваливал с ног мгновенно, не туманил разум до такой степени, что можно было забыть собственное имя, но достаточно, чтобы расслабиться и раскрепоститься.

Протянув ногу, я положила ступню на соседний стул, достав пальцами ног до ширинки Барута. Втянув воздух через сжатые зубы, он взглянул на меня искоса, но убрать ногу не попросил. Продолжая внимательно слушать его рассказ о работе, я откусывала по маленькому кусочку, раз за разом облизывая губы и массируя пальцами ног его гениталии. Совсем скоро его член стал твердым и потребовал освободить его. Речь все больше сбивалась, а руки стали заметно трястись. Все тело мужчины напряглось, а взгляд то и дело жадно пожирал меня, увлажняя глаза.

Но было еще слишком рано.

Я убрала свою ногу и откинулась на спинку стула, слегка разведя ноги, подсказывая Баруту, что настал его черед. Намек был понят мгновенно, но принят с неохотой. Причиной могла стать либо его робость, либо неумение, либо нарушение его личных планов. Ну, я не стеснялась своих желаний. Тогда почему бы и ему не рассказать о своих? А если молчит…

Его нога прошлась по моей, от колена до основания бедра, задирая подол платья. Пальцы ног не столь чувствительны, в отличие от пальцев рук, поэтому, когда Барут не смог обнаружить трусиков, а вместо этого обжегся о мои персиковые дольки, не поверил поначалу, замер и с сомнением взглянул на меня. Я же, закусив губу и прикрыв глаза, двинула бедрами ему навстречу, позволяя большому пальцу ноги коснуться влажных губ. Откликнувшись на призыв, Тим принялся двигать ногой, наблюдая за моей реакцией.

Я сидела на стуле, поэтому единственное, за что я могла уцепиться — сидение. Оно и стала моим спасательным кругом. Запрокидывая голову, я приоткрывала веки, видела, как приятно мужчине смотреть на меня, как его рот приоткрылся, как он сам держится за стул, сжимая пальцы до белизны кожи. Я не сдерживала стонов, чувствуя, как давит на клитор большой палец, заставляет тело содрогаться, как от ударов, а Тим постанывал, откликаясь эхом.

Когда амплитуда движения моих бедер стала сильнее, Барут-Тим не выдержал. Он вскочил, дернул за угол скатерти, сметая всю посуду на пол, затем рывком усадил меня на стол и, властно раздвинув ноги, пал передо мной на колени. Я громко вскрикнула, когда его язык, юркий, как рыбки, которых мы преследовали у подводного мыса, принялся играть с моими губками. Откинулась на локти, когда его палец проник внутрь, не мешая языку забавляться с клитором. Наслаждение было столь всепоглощающим, что я забыла дышать. Умело манипулируя моими предпочтениями, Тиму довольно быстро удалось довести меня до точки. Изогнувшись, я вцепилась в края стола и громко известила округу о достижении наивысшего удовольствия. Тим, испробовав меня на вкус, перебрался поближе и накрыл мои губы грубым поцелуем. Почему-то я не ожидала от него столько властной нежности. Но, видимо, он уловил не только мои предпочтения, но и настроения.

Протиснув руки между моей спиной и столом, Барут-Тим, не прерывая поцелуя, поднял меня, переместил ладони на ягодицы и, заставив обхватить его ногами, понес в дом. Я ожидала, что следующей нашей остановкой станет огромная кровать в шикарной спальне, но ошиблась. Или Тим не смог дотерпеть, или изначально решил не идти далеко, но приземлилась я прямиком на полированную столешницу обеденного стола в огромной столовой.

Дерево было холодным, но приятным для разгоряченной кожи. Поэтому я вскрикнула от удовольствия.

Не отпуская его губ, я развязала на вороте рубахи Барута завязки и стащила ее через голову. Следом за рубахой на пол полетели штаны. Оказывается, не я одна предпочла остаться сегодня без нижнего белья…

Он был прекрасен. Огромен, как крейсер. Рельефен, как горный хребет. Ароматен, как сладкий щербет. Потянувшись к нему рукой, я приоткрыла рот, словно могла прямо отсюда, с высоты столешницы, испробовать его на вкус. Обхватив пальцами, я прочувствовала его силу и мощь, и тут же мое тело затребовало его в полное мое распоряжение.