Хорошие плохие книги (сборник)

«Самоцвет» и «Магнит» – газеты-сестры (персонажи одной часто перекочевывают в другую), обе начали выходить более тридцати лет назад. В те времена они, вместе с «Приятелями» и старой «Собственной газетой для мальчиков»[12], были и оставались еще до недавнего времени ведущими игроками на поле мальчиковой периодики. Каждую неделю они публикуют фрагмент (на пятнадцать – двадцать тысяч слов) своей школьной саги, который имеет законченный сюжет, но, так или иначе, связан с предыдущим. В дополнение к школьной «Самоцвет» печатает одну или несколько приключенческих серий. Иными словами, эти две газеты так похожи друг на друга, что их можно рассматривать как одно целое, хотя «Магнит» всегда был более известен, быть может, благодаря своему действительно первоклассному сквозному персонажу, мальчику-толстяку Билли Бантеру.

Школьные истории – это рассказы о том, что составляет содержание жизни частных мужских школ, и сами школы (в «Магните» – это «Школа Серых братьев», в «Самоцвете» – «Школа Святого Джима») представлены как старинные престижные учебные заведения вроде Итона или Уинчестера. Мальчики постарше или помладше задействованы лишь на второстепенных ролях, главные же персонажи – ученики четвертого класса в возрасте четырнадцати-пятнадцати лет. Такие как Секстон Блейк и Нельсон Ли, которые из года в год, неделя за неделей продолжают фигурировать в этих историях, никогда не взрослея. Изредка в школе появляется новый ученик или возникает какой-нибудь другой малозначительный персонаж, но в целом на протяжении последних двадцати пяти лет состав действующих лиц почти не изменился. Все главные герои – Боб Черри, Том Мерри, Гарри Уортон, Джонни Булл, Билли Бантер и остальная компания – уже учились в «Серых братьях» или «Святом Джиме» задолго до Первой мировой войны и пребывали точно в том же возрасте, что и теперь, с ними происходили в принципе такие же приключения, и разговаривали они почти точно на том же жаргоне. И не только герои, но и вся атмосфера обоих учебных заведений остается неизменной отчасти благодаря очень искусной стилизации. Истории из «Магнита» подписаны неким Фрэнком Ричардсом, в «Самоцвете» – Мартином Клиффордом, однако сага, разворачивающаяся на протяжении тридцати лет, едва ли может быть еженедельным плодом творчества одного и того же автора[13]. А следовательно, писать их требовалось в стиле, который легко поддается подражанию, – чрезвычайно искусственном, многословном, совершенно отличном от всего того, что существует в сегодняшней английской литературе. Вот два отрывка для примера. Первый – из «Магнита»:

Ругается!

– Заткнись, Бантер!

Ругается!

Затыкаться было не в привычках Билли Бантера. Он редко затыкался, хотя его частенько просили это сделать. А в данном ужасном случае толстяк Филин из «Серых братьев» совершенно не был настроен заткнуться. Он и не заткнулся! Он ругался, и ругался, и ругался не переставая.

Но даже эти ругательства не могли в полной мере передать чувства Бантера. Его чувства, в сущности, были непередаваемы.

Их было шестеро, попавших в передрягу! Ругался и сыпал проклятиями только один из шестерых. Но уж этот один, Уильям Джордж Бантер, ругался за всю компанию и даже чуть больше, чем хватило бы на шестерых.

Гарри Уортон и К° сидели на земле группой, они пребывали в недоумении и бесились. Их намылили, скрючили, обобрали, одурачили, надули!

И т. д., и т. д., и т. д.

А вот кусочек из «Самоцвета»:

– Вот черт!

– А-а-й-й-й-й!!

– У-у-у-й-й-й!

– Бррррррр!

Артур Огастус сел, у него кружилась голова. Выхватив из кармана носовой платок, он прижал его к своему разбитому носу. Том Мерри тоже сел, хватая ртом воздух. Они посмотрели друг на друга.

– Чтоб я сдох! Вот так передряга, черт возьми! – пробурчал Артур Огастус. – Меня прям колбасит! Уууххх! Вот гады! Вот уроды! Трусы несчастные! Жлобы!

И т. д., и т. д., и т. д.