Хорошие. Плохие. Нормальные

— Отстань, я сплю… нет, не сплю. Я думаю: ты скотина, нет у тебя никакого БАР!

— У меня нет биполярного расстройства? — оскорбился Маратик. — В легкой форме точно есть…

— Ты врун, врун, врун, у тебя нет никакого БАР. — Я била его подушкой.

Я сама поставила ему диагноз БАР, но он со мной согласился! Я вдруг разозлилась, как будто Маратик обманул меня и заставил зря переживать, как будто БАР — самое плохое, что может быть, как будто БАР хуже, чем болезнь крови. Не знаю, что на меня нашло. Просто не могла иначе выразить свои чувства.

— У меня лихорадочная активность сменяется депрессией, это признак биполярного расстройства. Почитай, если не веришь, везде написано, — тонким врущим голосом сказал Маратик.

— У тебя и игровой зависимости нет, — холодно сказала я, отбросив подушку. — Ты врал.

Маратик мирно улыбнулся:

— Ну, что ты… Так далеко я не заходил, чтобы придумать себе игровую зависимость. Это есть. Что есть, то есть.

Чтобы не переживать так сильно, нужно разозлиться, подумать о человеке плохо, и я стала думать о Маратике плохо: вообще-то свинство, что он мне не сказал, что болен! Каждую ночь лежал рядом, держал меня за руку и не сказал!

Но ведь и я лежала с ним рядом, держала его за руку и не все рассказывала, не раскрывала свои сумасшедшие мысли.

Например, стоя на платформе метро, я иногда думаю, что могу броситься под поезд. И тут же вспоминаю статью «Как выжить, если вы упали на рельсы в метро». Кажется, самое главное — не трогать контактный рельс, но где этот рельс?.. Конечно, я не собиралась бросаться под поезд, но все равно о таком стыдно рассказать.

Если у меня, внешне совершенно нормального человека, целый набор странных стыдных мыслей, то и у других есть. Я никогда об этом не узнаю: никто не рассказывает о своих фобиях и страхах и не расспрашивает других. Не говорит: «Привет, а я только что, стоя на платформе метро, представлял, что непреодолимая сила вдруг заставит меня шагнуть с платформы… Ну, а ты сегодня как?» Каждый человек будто запертый сундук на чердаке. Чердак тоже заперт, что уж тогда злиться?..

КАК ЖИТЬ, ЕСЛИ МАРАТИК МОЖЕТ УМЕРЕТЬ!

Цитата дня:

— Господин кюре, — сказал гость, — как вы добры, вы не презираете меня. Вы приняли меня к себе. Вы зажигаете для меня свечи. Я, однако, не скрыл от вас, откуда я пришел и какой я несчастный.

В. Гюго. «Отверженные»

Всё не так, как думаешь. Я думала, что мы не сможем жить, как прежде. Я представляла себе нашу жизнь как что-то совершенно новое: мы с Саней будем поддерживать Маратика и все втроем будем каждую минуту мысленно держаться за руки. И что это будет очень большое усилие — не думать каждую минуту, что Маратик болен, не думать каждую минуту, что возможна смерть.

Но все не так, как думаешь: утром не поддержка и участие, а каша. Все то же самое, как будто ничего не было, — каша и разговоры.

— Ну да, Тупой у нас высокий, мужественный, атлетического сложения, хороший, как Тимур и его команда, полная противоположность плохому Маратику. Но я, например, не вижу в нем никакой роковой сексапильности, — помешивая в кастрюльке кашу, сказал Маратик. — А ты?..

Может быть, причина в нашем небольшом возрасте? Может быть, из-за того, что мы еще не окончательно взрослые, нам интересней обсуждать друг друга, какие мы, наше отношение к чему-то… ко всему? Если бы мы были старше, мы бы сейчас сидели с серьезными лицами? Не обсуждали бы Санину сексапильность?.. Плакали бы? Или так же варили бы кашу?

Но ведь мы не могли ничего делать, никак действовать, могли только ждать. Единственное, что было по-другому этим утром: я все время поглядывала на телефон — может, зазвонит? На свой телефон и Маратика.

— …А как ты можешь судить о его сексуальной привлекательности? Ты же мальчик. …А-а-а! Ты что, скрыл от меня, что ты гей? Я нормально к этому отношусь, давай говори, у тебя хоть раз в жизни был гомосексуальный контакт?..

— Господи, нет.

— Ты говоришь неуверенно, значит, был.

— Нюансы и перипетии моей интимной жизни не твое дело, Балда.

— Все мое дело. …Каша сгорела!

ТЕМНО-СИНИЙ БУНИН

Цитата дня:

— Я совсем не могла обедать, — сказала она. — Я думала, что не выдержу эту страшную роль до конца. И ужасно хочу пить. Дай мне нарзану, — сказала она, первый раз говоря мне «ты».

«Темные аллеи»

Утром я села за перевод: это первый заказ с начала карантина, заказ небольшой, просили сделать быстро.