Хорошие плохие слова

– Вот ведь, бл*ть! – хмуро сказал он, когда мы грузили технику в багажник машины. – Чтоб я так жил!

Всю обратную дорогу до Торонто лил дождь. И снова нашу машину швыряло в стороны, только теперь проносящиеся фуры, похожие на гигантских железных червяков, создавали водяные ураганы и смерчи. Они обрушивали их на нашу «лодчонку», будто пытались её утопить. Мы решили не оставаться на ночлег в Монреале, через день нам предстояли съёмки в Уинсоре, а туда было удобнее добираться из Торонто. Рулили мы с Селивановым по очереди, пытаясь не уснуть. Но стоило мне занять пассажирское сиденье и прикрыть глаза, как сразу возникали то карлица Линда в своем особняке, раскачивающаяся в кресле, то великан Сазанов, пытающийся залезть в крошечную Оку через дыру в крыше, то генеральный продюсер Тимофеев, горестно качающий головой: «Не патриотично всё это! Ты за кого вообще? За красных или белых? Домработницы для карликов за счёт государства? Не свисти! Никто в эту чушь не поверит! Даже у меня такой нет!». Жужжала назойливо стрекоза. Громко, как боинг. Это великан Сазанов, выпивший уменьшительную жидкость, летел в лес, к насекомым.

Открыв глаза, я увидел, что Селиванов спит за рулём. На спидометре 140 км/ч. По-прежнему лил дождь, и за лобовым стеклом не было видно ничего, кроме красных огней впереди идущих машин. Громко ревела сигнальная полоса, предупреждающая о том, что мы вот-вот врежемся в отбойник. Я потянул руль вправо и ударил Селиванова в плечо. Полоса перестала орать, но Селиванов не проснулся. Я ударил ещё, он открыл глаза и залепетал:

– Чего ещё? Ты чего? Я нормально! Чего тебе?

– Прижимайся вправо, останавливайся, ты заснул.

– Я? Я вообще не сплю. Нормально!

Остановились, поменялись местами. Но ситуация повторялась. Мы пытались разговаривать, громко включали музыку, умывались водой, открывали окна дождю, но всё равно засыпали за рулём. Будили друг друга и снова отключались. К утру кое-как добрались до мотеля и целый день проспали в своих номерах.

* * *

– Нет запретам на кидания гномов! Нет запретам на кидания! – кричал молодой парень в белой футболке и сильно нагеленными волосами. Сразу было ясно, что он главный. Группа человек из 10 вяло подхватывала:

– Нет запретам! Каждый гном имеет право на то, чтобы его кидали! Долой нарушение свободы выбора и прав на кидание!

Прямо на асфальте лежало несколько спортивных матов. На одном из них сидел улыбающийся карлик в клоунском гриме и ядовито-зелёном парике.

– Я Жан-Луи, – представился он. – Скоро меня будут кидать. Это вы русские журналисты?

Канадский Уинсор расположился на самой границе с американским Детройтом. Между собой города соединены мостом и тоннелем. Детройт известен автомобильными заводами и знаменитым хоккейным клубом. Уинсор – также центр автомобильной промышленности. Но всё это нас с Селивановым на тот момент не интересовало. Не интересны были нам ни Арт-галлерея Уинсора, ни его сады Coventry, ни сады Dieppe, ни даже Devonshire Mall, с его прекрасными магазинами одежды, где можно было купить замечательные джинсы. А интересовал нас небольшой стриптиз-бар на окраине города. Именно в нём таилась ложка дёгтя, доказывающая, что не всё так гладко в карликовом раю. Мы собирались осветить тему со всех сторон, и аттракцион по метанию карликов на дальность мог стать противовесом сказке, которую нам показали в Монреале.

Парня в белой футболке звали Патриком. Вместе со своими друзьями, такими же балбесами, как и он сам, Патрик организовал небольшую акцию. Парни называли себя борцами за права летающих гномов. Я обратил внимание, что местные использовали это слово чаще более грубого «карлики», но реже толерантного «маленькие люди». Стрип-бар, где подвыпившие здоровяки соревновались в метании карликов на дальность, располагался прямо напротив офиса местной либеральной партии, борющейся за запрет «этого варварского развлечения». Акцию устроили прямо на узкой улочке, между двумя враждующими сторонами.

– Он получает за один час больше, чем многие получают за целую неделю! Ему это нравится! – Патрик говорил про Жана-Луи, готовящегося к полёту. Тот поправлял свой зелёный взъерошенный парик. Чтобы было, за что ухватиться, на карлика надели альпинистское снаряжение. Всё это Жан называл своим сценическим образом. Теперь он был похож на Карлсона в исполнении Спартака Мишулина. Не хватало только пропеллера сзади.