Хорошие жены

Она знала, каковы доходы ее мужа, и ей было приятно сознавать, что он доверяет ей не только свое счастье, но и то, что некоторые мужчины ценят больше, — свои деньги. Она знала, где они находятся, и могла взять сколько хочет; все, о чем он просил, это чтобы она вела записи о каждом потраченном центе, платила по счетам каждый месяц и не забывала о том, что она жена бедного человека. В первые месяцы она хорошо проявила себя в ведении расходов, была осмотрительной и бережливой, аккуратно вела домашние расходные книги и без страха показывала их каждый месяц мужу. Но в ту осень в рай Мег вполз змей и соблазнил ее, как не одну современную Еву, не яблоками, но платьем. Мег не нравилось, когда ее жалели и давали почувствовать, что она бедна; это сердило ее, но она стыдилась признать, что сердится, и иногда пыталась утешиться тем, что покупала что-нибудь красивое, чтобы Салли не думала, что ей приходится экономить. Правда, после таких покупок она всегда чувствовала, что поступила нехорошо, так как без этих красивых вещей вполне можно было обойтись, но они стоили так мало, что не было оснований волноваться; в результате количество покупаемых мелочей постепенно увеличивалось, и во время поездок по магазинам вместе с Салли Мег уже больше не была лишь пассивной зрительницей.

Но мелочи стоят больше, чем можно вообразить, и, когда в конце месяца она подвела итог своим расходам, сумма почти испугала ее. Но в тот месяц у Джона было много работы, и он поручил счета ей; в следующий месяц он был в отъезде, но на третий устроил день квартальных платежей, и Мег на всю жизнь запомнила этот день. За неделю до того она совершила ужасный поступок, тяжким грузом лежавший теперь на ее совести. Салли покупала шелка, а Мег очень хотелось новое платье — просто красивое, легкое, для вечеринок, так как ее черное шелковое было таким заурядным, а батист и кисея на вечер годятся только для девушек. Тетя Марч обычно давала сестрам в подарок на Новый год по двадцать пять долларов каждой; ждать оставалось только месяц, а здесь на распродаже был прелестный лиловый шелк; и деньги у нее были, если только осмелиться взять их. Джон всегда говорил, что все, принадлежащее ему, принадлежит ей, но подумает ли он, что это хорошо — потратить не только будущие двадцать пять долларов, но и другие двадцать пять из денег на хозяйство? Это был еще вопрос. Салли убеждала ее купить шелк, предлагала одолжить деньги и из лучших побуждений искушала Мег так, что та была не в силах противиться. В недобрую минуту продавец приподнял прелестные шуршащие складки и сказал: «Почти даром, мэм, уверяю вас». Она ответила: «Я беру его». Шелк был отмерен и оплачен. Салли была в восторге, и Мег тоже смеялась, словно это было незначительное событие, но уехала из магазина с таким чувством, как будто украла что-то и за ней гонится полиция.

Вернувшись домой, она попыталась смягчить угрызения совести созерцанием прелестного шелка, но теперь он не казался таким уж блестящим, не был ей к лицу, а слова «пятьдесят долларов», казалось, были напечатаны, как узор, на каждом полотнище. Она убрала его в шкаф, но он продолжал преследовать ее не как восхитительное видение, каким должна бы быть ткань на новое платье, но как назойливый пугающий призрак безрассудного поступка.

В тот вечер, когда Джон достал свои расходные книги, сердце Мег замерло, и впервые в своей супружеской жизни она почувствовала, что боится мужа. Добрые карие глаза казались ей суровыми, и, так как он был необычно весел, она вообразила, что он уже разоблачил ее проступки, но не хочет показать ей этого. Все хозяйственные счета были оплачены, все расходные книги в полном порядке.

Джон похвалил ее и раскрыл старый бумажник, который они в шутку называли «банком», и тогда Мег, зная, что бумажник совершенно пуст, остановила руку мужа, сказав нервно:

— Ты еще не видел книгу моих личных расходов.

Джон никогда не просил ее показать эту книгу, но она всегда настаивала на том, чтобы он заглянул туда, и привыкла наслаждаться его изумлением по поводу странных вещей, необходимых женщинам: заставляла его угадывать, что такое органди, неумолимо требовала объяснить, что такое пендель[12], или удивляться, как маленькая вещь, состоящая из трех розовых бутонов, кусочка бархата и пары ленточек, может быть шляпкой и стоить пять или шесть долларов. В тот вечер вид у него был такой, словно и ему нравится с насмешливой улыбкой разбирать ее цифры и притворяться, будто он в ужасе от ее расточительности, хотя на самом деле он был чрезвычайно горд своей бережливой женой.

Она принесла маленькую книжечку, положила ее на стол перед Джоном, встала за его стулом, якобы для того, чтобы разгладить морщинки на" его усталом лбу, и, спрятавшись там, сказала с растущей тревогой: