Хороший брат (СИ)

Полина А. отвечает kissska:«да ты я смотрю и дура к тому же! овца говорит “бе”»

kissska отвечает Полина А.:«сама дура!»

Марат Я.:«Яр, тут бунт. Ты бы успокоил своих фанаток, а то сейчас с факелами и вилами пойдут друг на друга».

Провожу пальцем и ставлю лайк на этой фотографии, блокирую телефон и откладываю его в сторону. К черту его фанаток. Он даже ни одной не ответил. Какое-то время лежала и смотрела в потолок, пытаясь унять сердцебиение. Ох и Яр, можешь же ты внести смуту в жизнь.

До самого вечера провожу время в доме, придумываю себе работу и параллельно поглядываю в телефон, но от Ярослава нет никаких уведомлений. Стараюсь не накручивать себя, но и при этом не решаюсь написать первой.

В шесть вечера не выдерживаю и иду к Ба. Захожу в дом и кричу:

– Бабушка! Ярослав!

Ба выходит из комнаты и кивком указывает пройти на кухню.

Ничего не понимая, плетусь следом и осматриваюсь по сторонам. Где Яр? Неужели спит до сих пор? Быть такого не может!

– Привет, - говорю Ба и сажусь на стул. - А где Ярик?

– Уехал, - спокойно отвечает бабушка, а у меня все ухает вниз.

Глава 31 Уехал, но обещал вернуться

Она хлопочет на кухне, что-то ставит подогреваться, но я не могу сконцентрироваться.

– Что? - спрашиваю едва слышно, потому что не могу говорить громче, чувствую, как силы уходят.

– Уехал он, Татусь, - также спокойно повторяет Ба.

– Куда? - выдавливаю из себя хрипло и хватаюсь рукой за горло, как будто это может помочь.

Ба оборачивается и внимательно смотрит на меня:

– Наталья. Ты чего такая бледная? На-ка попей водички, успокойся. - ставит передо мной стакан воды. - В Москву сорвался он. Ему еще утром позвонили, сорвали резко мальчишку, проблемы там какие-то по работе у него.

– Почему же он мне ничего не сказал? - спрашиваю безэмоционально, потому что сдулась, как воздушный шар, лопнула.

Бабушка устало вздыхает и подпирает кулаком лицо, смотрит снисходительно, но с теплотой.

– Дети вы еще, Наталь. Взрослые, но такие дети. Ему позвонили и Ярик сорвался. А потом у него какая-то беда с телефоном случилась, не включался. Он хотел к тебе бежать, объяснить все, да я сдержала. Это еще рано утром было.

– Почему же ты мне раньше ничего не сказала? - туман схлынул, и я начала злиться.

– Знаешь, что, деточка. У меня тут дел невпроворот, еще я не бегала за тобой. Сама-то скажи, чего так долго пряталась?

– Я не пряталась, - запротестовала я.

– Ну да. Ты снова втираешь мне чушь! - Ба возмущается, а после встает, подходит к плите, наливает тарелку борща и ставит передо мной.

Я машинально беру в руки ложку и зачерпываю борщ. Подношу ко рту, да так и замираю. Поднимаю глаза, в которых начинают собираться слезы:

– Он ведь так и не позвонил, Ба! - всхлипываю, роняю ложку, а следом закрываю руками глаза.

Бабушка тяжело вздыхает, передвигает стул и садится рядом. Обнимает меня за плечи и притягивает к себе, гладит по спине, как маленькую.

– И чего ты такая дурочка у меня? - говорит неожиданно.

– А? - я даже опешила.

Поднимаю взгляд и смотрю сквозь размытую картинку слез на Ба.

– Ревешь, говорю, чего?

– Он снова предал меня, - всхлипываю и размазываю сопли.

– Каким образом? Человек в Москву по делам уехал. Уехал, но обещал вернуться первым же рейсом. Вернется, а ты тут сырость развела. Ну сколько можно реветь?!

– А если не вернется, Ба? - подвываю и утыкаюсь лбом ей в плечо.

– Если да кабы. Ты простила его? - спрашивает с вызовом.

– Простила, - отвечаю тихо.

– Наталь, раз простила - доверяй. Как же без этого? Знаешь, в мои времена как было? Мы с твоим дедом поженились, а мне девятнадцать лет. Я тогда еще на фельдшера в другом городе училась. Уезжала в воскресенье на учебу, а возвращалась в пятницу. И так несколько лет. Без телефонов и мгновенной связи. Не отчитывался никто о каждом шаге и пуке.

Я всхлипываю в последний раз и вытираю мокрый нос.

– Он обещал, что свяжется с тобой, как только будет возможность. Просил передать тебе, что любит. Иди посмотри его комнату - вещи на месте, даже гитару оставил свою драгоценную.

Подрываюсь и лечу вглубь дома, заглядываю в комнаты. Наконец, захожу в ту, которую бабушка отвела Яру. Постель аккуратно заправлена, даже огромные перьевые подушки взбиты. В углу стоит гитара в чехле. Открываю шкаф - его вещи лежат на полке аккуратной стопкой.

Вдох-выдох. Успокаиваю бушующее море, ищу штиль. Как мантру повторяю себе: все хорошо, все хорошо. Все обязательно будет хорошо.

Возвращаюсь на кухню и плюхаюсь на свой стул.

– Успокоилась? А теперь быстро съела всю тарелку борща, - бабушка отстраняется и смотрит сурово.

– Не хочется что-то, - отвечаю и вздыхаю.

– Ты давай мне тут еще голодовку устрой! Любовь любовью, а борщ по расписанию! Лопай быстро! Я тебе тут год бока нагоняю, чтобы что? Вот так просто наблюдать, как ты снова становишься прозрачной?

– Я не прозрачная! - возмущаюсь я.

– Поговори мне тут.