Хороший день для настоящей свадьбы

— Я знаю, что моя двоюродная бабушка полюбит тебя, — говорю я с улыбкой. Я точно принял правильное решение, выбрав ее. Синди — это все, что моя тетя хотела бы видеть в моей будущей жене. Она красивая, умная, у нее доброе сердце. Единственная проблема заключалась в том, как я собираюсь все это время держать свои руки подальше от нее. С каждой секундой это становилось все труднее и труднее.

— Надеюсь на это, — бормочет Синди.

На секунду наши глаза встречаются, и я снова чувствую, что между нами что-то происходит. Настолько сильное, почти осязаемое. Затем она внезапно вскакивает с кресла.

— Мне бы хотелось посетить дамскую комнату.

Я показываю в дальний конец салона.

— Прямо там, дверь слева.

— Спасибо. — Она поворачивается, чтобы выйти в проход, слишком быстро срезает угол, и ее нога задевает мое колено. На этот раз я чувствую больше, чем искру. Как будто она подключила меня прямиком к электрической розетке. Невероятный толчок покалывающего искушения проходит через колено и поднимается вверх по бедру. Я чувствую, как мурашки бегут по коже, мой член оживает.

— Извини, — говорит Синди, выходя в проход.

Ее голос низкий и хриплый, и я знаю, что она чувствует то же самое — чистую похоть. Даже для профессионала такая поездка может превратиться в гребаный кошмар. Я не смотрю ей вслед. Сжимаю челюсть и пытаюсь взять себя в руки. Когда в последний раз женщина так на меня воздействовала?

Никогда!

Я совершаю пару глубоких вдохов и обдумываю свои варианты. Отказаться от поездки под каким-нибудь благовидным предлогом, как бесхребетный трус или получить сделанную работу, сжав челюсти. Итак, мои возможности значительно сузились. К тому времени, когда Синди возвращается из дамской комнаты, ко мне возвращается самообладание.

Я слышу, как она напевает себе под нос, идя по проходу. Она садится на свое место, на этот раз делая все, чтобы не дотрагиваться до меня. Похоже, она тоже борется с влечением, возникшим между нами. Если она так же решительно настроена игнорировать бушующее в ней желание, как и я, то у меня появляется больше шансов не вести себя как неандерталец с ней.

Синди зевает, прикрыв рот рукой.

— На самом деле, в полете есть что-то особенное. Я всегда чувствую себя такой разморенной. Могу часами ехать на машине, автобусе или поезде, но в полете каждый раз начинаю засыпать. Наверное, сказывается перепад давления.

— У нас есть несколько часов до приземления. Ты можешь поспать? — Предлагаю я. — У меня целый портфель работы. Уверен, я смогу развлечь себя это время.

— Нет, я не хочу спать с открытым ртом перед тобой. — Она снова зевает, как только произносит эти слова, и мы оба смеемся.

— Вот что я тебе скажу. Я пойду в тот угол, а ты сможешь здесь поспать. А?

Она качает головой.

— Нет, я не хочу тебя беспокоить.

— Без проблем, — говорю я, вставая. Было бы хорошо оказаться подальше от нее. Она слишком меня отвлекает.

— Спасибо, что ты такой джентльмен.

Я киваю и отхожу, но ее выражение меня удивляет. Ни одна женщина никогда не называла меня джентльменом. Ни разу. Жесткий. Холодный. Бесчувственный. Ублюдок. Отчужденный. Бессердечный. Те слова, которые обычно бросают мне в лицо.

Я не решаюсь налить себе еще виски, предпочитая оставаться трезвым. Но мне хочется пить, я чувствую себя не слишком комфортно, сидя в замкнутом пространстве самолета. Поэтому иду к бару, наливаю себе кока-колу, добавляю немного льда и направляюсь к угловому креслу. Секунду стою, глядя на кресло, потом возвращаюсь к Синди. У меня до сих пор крутиться в мыслях, что она назвала меня…. Джентльмен?

Синди уже крепко спит со слегка открытым ртом.

Я не могу пошевелиться. Стою над ней и завороженно наблюдаю. Она выглядит, как ангел, ее длинные ресницы отбрасывают тень на гладкие щеки. Кожа такая чертовски мягкая, мне хочется прикоснуться к ней, к ее лицу, к ее телу.

Какого хрена я делаю?

А если она проснется и увидит, что я наблюдаю за ней спящей, то может испугаться, это чертовски не удобно. Я не хочу, чтобы Синди вдруг подумала, что я какой-то извращенец. Поэтому мгновенно отворачиваюсь и возвращаюсь в угловое кресло. Чувствуя себя при этом слегка потрясенным. То, что я с ней стал терять контроль, для меня необычайно. Я никогда не был таким.

Я открываю ноутбук. Работа. Работа — всегда ждет от меня ответов. По крайней мере, если я работаю, то должен сосредоточиться на том, что делаю. Я ввожу пароль. Мне нужно ответить на пришедшие электронные письма, поскольку в доме моей тети придется свести работу до минимума.

Синди тихонько шмыгает носом и ерзает в кресле, я невольно поднимаю голову, напряженно прислушиваясь, как человек, оказавшийся в джунглях, услышавший за собой звук сломанной ветки.

Сопротивляться ей будет трудно. Гораздо труднее, чем я себе представлял.

11. СИНДИ