Хороший день для настоящей свадьбы

Я смотрю, как он идет через комнату к тележке, которую я не заметила. На тележке стоит кофейник со свежим кофе и чаем, а также рядком молочник, сахарница и сиропы.

— Как в отеле, — смеюсь я, когда Алекс наливает мне кофе.

— Точно. Бабушка гордится тем, что она хорошая хозяйка. Она считает, что ее гости должны чувствовать себя как дома. Сливки и сахар?

— Да, пожалуйста, — говорю я.

Он заканчивает наливать мне кофе, затем наливает себе черный. Темный и терпкий. Совсем как он. Здесь он мне видится совсем с другой стороны. Заботливый, почти нежный, особенно когда он находится рядом со своей двоюродной бабушкой. Я улыбаюсь про себя, вспоминая, как он подхватил ее в воздух вчера на крыльце, когда мы только приехали.

— Что? — интересуется он, поднося мне мою чашку.

Я отрицательно качаю головой.

— Я просто думаю, насколько ты здесь другой.

— Другой? — спрашивает он, приподняв бровь.

— Более милый, — поддразниваю я его.

Он коротко смеется.

— Не думаю, что с тобой слишком многие согласятся.

— Бабушка бы согласилась.

Он медленно улыбается.

— Она знает меня настоящего, но все равно любит.

Я делаю глоток кофе, наслаждаясь насыщенным вкусом, в котором так нуждаюсь по утрам. Поднимаю глаза и вижу, как Алекс с интересом наблюдает за мной.

В его глазах снова появляется голод. Однако он почти сразу же его скрывает.

— Ты ведь любишь кофе, правда?

— О Боже, да, — соглашаюсь я с неловким смешком. — Для меня это очень важно, если ты хочешь, чтобы я связала вместе предложение более чем из трех слов. — Избегая его взгляда, я быстро протыкаю ложкой половинку грейпфрута и кладу дольку в рот. Грейпфрут брызгает во рту терпким соком на язык.

— Сок? — Вежливо спрашивает Алекс. Как будто мы незнакомцы, что собственно и есть.

Я киваю, он наливает мне стакан из инкрустированного хрустального графина. Я благодарно улыбаюсь, сделав глоток. Сок ледяной и такой освежающий.

— Какие у нас планы на сегодня?

— Я хотел выполнить свое обещание и отвести на конюшню. Если ты, все еще хочешь посмотреть лошадей, — говорит Алекс.

— С удовольствием, — с энтузиазмом выпаливаю я.

— Отлично. Мы могли бы даже прокатиться до озера, — говорит он. Он смеется, когда видит ужас, отразившийся у меня на лице. — Что случилось? Разве ты не умеешь ездить верхом?

— Я несколько раз ездила верхом, когда была совсем маленькой. У меня была богатая подруга, у которой был пони, но это было очень давно. Не уверена, что у меня хватит смелости попробовать сейчас, — признаюсь я.

Алекс откидывает голову назад и смеется.

— Ты? Боишься ездить верхом? Синди Форрестер, либо ты просто скромничаешь, либо не знаешь себя.

Когда он так говорит, разве я могу отказаться? И если честно, я не боюсь ездить верхом. Мысль о том, чтобы снова сесть на лошадь после стольких лет, приводит меня в восторг.

— Дело в том, что мне может понадобиться несколько уроков, чтобы я вспомнила…

— Ты никогда не забудешь, как ездить верхом. Как только ты снова сядешь в седло, все вспомнишь. Ты можешь взять Никиту. Она очень спокойная.

— Хорошо, — соглашаюсь я со смехом. — Но не скачи галопом, оставляя меня позади.

— Ах, ты испортила мне все веселье, — насмешливо говорит Алекс.

И то, как он это говорит, заставляет появиться у меня в голове совершенно шальной мысли — мы оба голые и веселимся. Избегая его взгляда, я откладываю грейпфрут в сторону и прохожу к длинному столу. Кладу в тостер четыре ломтика хлеба. Затем беру пару сосисок, несколько ломтиков бекона, кладу их на свою тарелку. Когда тосты выпрыгивают вверх, я кладу их на тарелку и возвращаюсь к столу. И начинаю делать себе сэндвич для завтрака.

Сначала Алекс с интересом наблюдает за мной, пока я делаю сэндвич, потом пожимает плечами, забирает у меня с тарелки оставшиеся сосиски и бекон, сделав себе такой же сэндвич.

— Хорошо? — Спрашиваю я, с полным ртом.

— Очень хорошо, — соглашается он, его глаза полны удивления, а солнечный свет пробивается сквозь полуоткрытые жалюзи стеклянных стен.

19. СИНДИ

Прикончив наши сэндвичи, Алекс поднимается из-за стола.

— Ну что, ты готова? — спрашивает он.

— Да, — уверенно отвечаю я, хотя мне и мерещится, что кончится все тем, что я буду лежать в канаве со сломанной шеей.

Алекс открывает передо мной дверь, пропуская вперед. Как только я выхожу наружу, он кладет свою руку мне на плечо и останавливает.

— На самом деле, ничего не бойся.

Мне кажется, это не совсем верным. Думаю, мне есть чего бояться. Например, как начинает покалываться моя рука стоит ему до меня дотронуться. И как он удерживает мой взгляд своими такими темными и непроницаемыми глазами. И я знаю, если мы простоим так еще несколько минут, то я не смогу себя контролировать, обязательно протяну руку, коснусь его аристократического лица и притяну его за голову к себе.

Он убирает свою руку, и чары рассеиваются. Я прочищаю горло и прохожу мимо него на солнечный свет. Мой клитор пульсирует. О Боже, ну почему он такой привлекательный?